Чертова дюжина контрразведки

До военного городка ракетчиков, располагавшегося на окраине Оренбурга, они добирались окольными путями. По дороге по нескольку раз меняли маршрут, пересаживались из одного транспорта в другой, пытаясь обнаружить за собой слежку. Не заметив ничего подозрительного, вышли на остановке перед гарнизонным универмагом и поднялись в комнату офицерского семейного общежития. Накрытый стол и бутылка водки постепенно растопили лед взаимной настороженности и развязали языки, но жена Дудника не захотела слушать пьяный бред и выставила их на улицу.

Загрузившись дополнительной порцией спиртного, они отправились на квартиру, недавно выделенную для семьи Дудника. В очередной раз «проверившись» перед входом в подъезд, «компаньоны» поднялись на этаж. В нос шибануло запахом краски и обойного клея, под ногами затрещали полы и захрустели куски штукатурки. Из соседней квартиры доносился визг дрели и грохот молотка — это счастливый новосел обустраивал свое семейное гнездышко.

Не обращая внимания на неудобства, Дудник и Литвинюк, подогреваемые спиртным и жаждой наживы, тут же на ящике накрыли походный стол. И не успели они еще разлить водку по стаканам, как затянутая толстым слоем пыли электрическая лампочка уныло подмигнула и безнадежно погасла. В комнате воцарилась кромешная тьма. На лестничной клетке захлопали двери, послышались возмущенные голоса, а затем защелкали переключатели автомата в распределительном электрощите.

Прошла минута-другая, а свет в квартирах так и не появился. Разъяренные жильцы принялись на чем свет стоит костерить электриков, начальника КЭЧ. Больше всего досталось «рыжему электрику»: Дудник с Литвинюком не жалели для него крепких слов, не подозревая, что виновниками временного неудобства явились контрразведчики. Грохот молотков и визг дрелей были не лучшим сопровождением для разговора двух шпионов, и тогда Виктору Гольцеву пришлось вспомнить свою прошлую военную специальность. Как оказалось, за время службы в контрразведке он свои технические навыки не растерял. Свет в подъезде погас надолго.

Помаявшись в темноте, «компаньоны» по шпионажу не захотели проливать водку мимо стаканов и, по предложению Дудника, отправились в ближайшее кафе с располагающим к пьяным откровениям названием «Уют». Эти их метания доставили немало хлопот контрразведчикам, но техника не подвела, им удалось узнать главное: подельники не отказались от своих преступных планов, более того намеревались реализовать их в ближайшие дни. В тот вечер основная улика против них — дискета с записанной секретной и совершенно секретной информацией перешла от Дудника к Литвинюку и была искусно спрятана в обложке фотоальбома. Кроме того, контрразведчикам стало известно еще одно немаловажное обстоятельство: Дудник и на этот раз не собирался встречаться с Майклом. Сославшись на жесткий контроль со стороны командиров и отсутствие возможности отлучиться со службы, он доверил эту важную часть в разработанной им комбинации Литвинюку.

Тот охотно согласился, и для того имелись причины. Скрыв от «компаньона» последнюю цену, названную Майклу, он надеялся получить с него дополнительный «навар» — 500 тысяч долларов. Хитрый Дудник тоже вел свою хитрую игру, рассчитывая исключить для себя все возможные риски в затеянной шпионской игре. Он цинично полагал, что в случае провала Литвинюк, «тертый на зоне калач», так просто «колоться» не станет и тем более не будет «накручивать» себе срок, втягивая его в «шпионскую группу».

Обсудив последние детали плана сделки с «Майклом» и договорившись о долях прибыли, они в приподнятом настроении покинули кафе «Уют» и возвратились в общежитие. На следующее утро с легким сердцем Дудник отправился на службу. Страх, преследовавший его все последние дни, уступил место эйфории. До встречи Литвинюка с Майклом, которая должна была положить конец всем сомнениям и принести ему сотни тысяч долларов, оставалось чуть больше суток. И тогда прощай служба, ставшая ненавистным ярмом, пропади пропадом выстуженный ледяными ветрами Оренбург, и да здравствует новая жизнь! Жизнь, где он, наконец, сможет урвать у нее все. Теперь ему оставалось запастись терпением и ждать результата поездки Литвинюка в Москву.

Тот, отоспавшись после «дружеского ужина» и плотно пообедав, отправился на железнодорожный вокзал. За окном мелькал унылый городской пейзаж. Ранняя бурная весна безжалостно расправлялась со снегом, серая жижа чавкала под ногами и бурыми ручьями струилась по щербатым улицам. Троллейбус судорожно трясся на колдобинах и медленно тащился от остановки к остановке. Литвинюк не замечал этих неудобств и не обращал внимания на суету пассажиров. Его сердце грела сулившая баснословную прибыль дискета с секретными материалами. Время от времени он ощупывал альбом, за обложкой которого она хранилась, и тогда на его физиономии появлялась довольная ухмылка. Ему казалось, что он обхитрил всех: Дудника, надув на пятьсот тысяч долларов, Майкла, выставив себя в его глазах главным добытчиком секретов, и, наконец, оставшуюся с носом российскую контрразведку.