Чертова дюжина ножей +2 в спину российской армии

Без особого желания он высвободил бабку из дверей и помог ей занести мешок в салон автобуса. Божий одуванчик устроился на заднем сиденье, поставив поклажу перед собой и положив сверху, на ее завязку, усохшие пергаментные руки.

— Ну и ну! — заметил, опускаясь на одно из средних сидений, тот пожилой мужчина, что раньше сделал замечание Серкову. — Первобытные люди наверняка культурнее были! — и осуждающе покачал головой, косясь на вцепившуюся в драгоценный мешок бабку.

Мужчине никто не возразил, но и не поддержал его, и он, вздохнув, отвернулся к окну.

Сидячих мест с избытком хватило всем пассажирам. Водитель подождал немного, завел двигатель…

— Э-эй! — раздался голос с улицы. — Стоять, шеф!

И в заднюю автобусную дверь с разгона вломилась разновозрастная компания парней, человек шесть. Они сгрудились на задней площадке.

Парни в компании были чем-то схожи меж собой, хотя на вид все разные: один — чуть не упирающийся головой в потолок автобуса, с пушкинскими бакенбардами; другой — среднего роста крепыш с короткими пшеничными волосами и такого же цвета усами а-ля Мулявин; третий — лысеющий коротышка с красными пятнами на испитом лице, отряхивающий от дождя фуражку-блин тигровой расцветки. Серкову тут же подумалось, что красное вино, которое пятнистый, похоже, пил сегодня, предательски выступило у него на физиономии.

Среди парней выделялся патлатый, с подбритыми висками подросток, и Серков про себя отметил, что взрослая компания — не для салажонка. Позже-то офицер понял, что общим в парнях было их развязное поведение и то, что все, включая подростка, оказались навеселе.

Автобус отъехал от остановки. Коротышка с испитым лицом начал что-то увлеченно рассказывать товарищам, смачно матерясь почти через каждое слово.

На следующих остановках входили и выходили люди, рассказчик-хам продолжал изощряться в ругательствах, компания парней одобрительно гоготала, а все остальные пассажиры делали вид, будто ничего не слышат.

Впрочем, именно Серков-то сразу внимания на нецензурщину не обратил: мысли его были заняты предстоящей встречей с родителями, да и вообще — подумаешь, эка невидаль, мат. Что, в армии его не услышишь?

Однако сидящий рядом с Серковым, через проход, мужчина — тот самый, в очках и с «дипломатом», — укоризненно взглянул на офицерские погоны. Старший лейтенант почувствовал критический взгляд, понял молчаливый упрек, но… ругающегося парня не остановил, отчетливо понимая, что здесь замечанием не отделаешься. Серков решил выждать время — глядишь, может, все само собой утрясется.

Мужчина в очках буркнул под нос что-то вроде: «Нда-а» — и повернулся лицом к компании, веселящейся на задней площадке. Открыл рот — видимо, чтобы одернуть хама-рассказчика, — но в последний момент передумал и прикусил язык. Вздохнул и отвернулся к окну.

«Жидок ты на расправу, дядя, — мысленно оценил Серков нерешительность Интеллигента, как про себя окрестил мужчину в очках. — Чужими-то руками, понятно, любое дело делать проще. Великий принцип: „только не я“ — сработал».

А почему «не я»?

Неожиданно Серков вспомнил, как товарищ-курсант когда-то рассказывал про один боксерский удар: встречный. Это если кто-то пытается на ринге противнику прямым по челюсти с любой руки въехать, а тот, предугадав движение, уклоняется и одновременно навстречу свой удар в подбородок наносит. И получается таковой в два раза сильнее: скорости-то боксеров складываются…

Пропустившие сильный встречный, который порой заканчивается глубоким нокаутом, долго потом осторожничают. Даже и на тренировках. А то и вовсе в глухую защиту уходят. А иногда совсем бокс бросают, психологически не в силах преодолеть боязнь снова нарваться на этот страшный и коварный удар.

Вот и Интеллигент промолчал, учтя реальную вероятность подобного, в переносном смысле, встречного со стороны парней. Так же молчали и другие пассажиры, да и сам Серков. Впрочем он-то как раз опасался больше, так сказать, встречного удара последующей степени — негативной реакции со стороны начальства, которое, получив информацию об участии офицера в пьяной драке, вполне могло, особо не разбираясь, эдак «на всякий случай», наказать запятнавшего честь мундира и подразделения…

Увы, постоянная боязнь, «как бы чего не вышло», и сегодня свойственна далеко не только чеховскому герою.

Проехали еще две остановки. Молчаливый внутренний протест пассажиров нарастал. Правда, в автобусе теперь из способных противостоять веселой компании оставалось лишь трое: офицер, Интеллигент да хлипкого вида парень, сосредоточенно крутивший в руках кубик Рубика. Но никто из них так и не решился взять на себя первую роль — как это часто в пиковых ситуациях и бывает.

Часто, но все же не всегда. Меньше года назад Серков оказался свидетелем противоположного случая. Тогда, еще лейтенантом, он тоже находился в командировке — приехал за молодым пополнением в один из уральских городов.