Чертова гора

Ламур Луис Чертова гора

ЛАМУР ЛУИС

Чертова гора

Гильберту и Шарлотте Уэнгер

1

Ночь уже, а он один, совсем один посреди этой пустыни. Последней из попавшихся ему на пути редких встречных машин оказался небольшой пикап с ехавшим в нем семейством индейцев-навахо. С тех пор прошло наверное более часа.

Он вздрогнул. Да что же это за напасть такая? Что с ним творится? Еще раньше, едва лишь свернув с шоссе, он вдруг начал ощущать одолевавшие его теперь с новой силой приступы беспокойства. В чем же дело? Разве не доводилось ему и прежде, да уже и не одну сотню раз путешествовать вот по таким же пустынным дорогам, как эта? Или может быть виной всему то навязчивое, до сих пор не оставляющее его в покое, давнишнее воспоминание?

И чего это он, собственно говоря, так разволновался из-за ерунды? Ведь то были лишь слова, история, которую ему довелось услышать от старика у обеденной стойки одной придорожной забегаловки, тем более, что самому ему и до того случая, и после, приходилось выслушивать великое множество подобных рассказов и потратить большую часть своей жизни на то, чтобы доказать, что за ними кроется либо намеренный обман, или же какие-нибудь еще непознанные или малоизученные природные явления. И все же, почему тогда именно эта история так запала ему в душу? Или все дело в самом старике?

Он вел машину медленно, внимательно следя за дорогой, высматривая поворот, найти который будет весьма нелегко - об этом он был предупрежден заранее. Сама дорога оказалась не более чем неширокой тропой, проложенной у подножия низких песчанных холмов, позади которых выступали из темноты чернеющие на фоне ночного неба прямоугольные силуэты столовых гор.

Разумеется, письмо Эрика Хокарта тоже некоторым образом сыграло здесь свою роль. Складывалось впечатление, что это послание было написано до смерти перепуганным, не помнящим себя от страха человеком, и думать об этом теперь было тем более странно, что самому ему никогда в жизни не приходилось знавать кого-либо, в ком можно было бы признать человека еще более невозмутимого, немногословного и самонадеянного, чем Эрик Хокарт.

Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь негромким урчанием двигателя автомобиля; к тому же темно как в чернильнице, и видно только, как впереди бежит по земле узкая дорожка желтого света, прокладываемая фарами сквозь тьму.

Невольно подавшись вперед, он пристально вглядывался в ночную темень, надеясь вовремя заметить поворот, но вдруг, поддавшись внезапному порыву, заторомзил, останавливаясь посреди дороги, глуша мотор и выключая фары.

Он замер, неподвижно сидя в темноте и напряженно прислушиваясь. Прислушиваясь к чему?

При погашенных фарах пустыня представлялась серым пространством с чернеющими на его фоне редкими островками скудной растительности. Тут и там высились разрозненные каменные колонны, а чуть поодаль был виден целый скальный массив, в темноте напоминавший очертаниями трубы огромного органа.

Кругом все тихо. Совсем тихо. Ему на ум пришла мысль о том, что как же все-таки нечасто современному человеку выпадает возможность на собственном опыте познать, что такое полная тишина. Такое бывает возможно разве что в пустыне или же высоко в горах.

Открыв дверцу, он ступил на землю, выходя из машины, оказываясь в объятиях ночной прохлады. Хлопать дверцей не стал, оставляя ее приоткрытой - ведь это разрушило бы воцарившийся здесь покой. Он стоял всего в шаге от машины, надеясь услышать далекое пение мотора приближающегося джипа, за рулем которого должен был сидеть Эрик. Но скорее всего до условленного места оставалось все еще слишком далеко. Их встреча должна была состояться на дороге, ведущей к каньонам, попасть куда еще только предстояло. Такое предложение исходило от самого Эрика.

К западу от дороги тянулась длинная столовая гора - черная громада, застывшая на фоне ночного неба. Та самая, о которой Эрик упоминал в своем письме. Да он и сам прекрасно запомнил ее. Почти десять миль в длину и примерно две тысячи футов высотой, из которых самые верхние три, а может быть и все пять сотен футов приходились на совершенно отвесные каменные склоны. Интересно, а прежде в разговоре с Эриком доводилось ли ему обнаруживать свою такую осведомленность относительно этой горы?

Но едва он собрался снова вернуться в машину, как его внимание было привлечено произошедшей где-то в стороне внезапной вспышкой яркого света. Вздрогнув от неожиданности, он быстро обернулся, во все глаза глядя на яркое, неровное сияние, выбивающееся из-за темнеющей кромки горной вершины.

Дрожащее зарево в небе над горой продержалось, должно быть, еще с полминуты, слегка изменило цвет, а затем и вовсе исчезло.

Он остался неподвижно стоять, разглядывая вершину горы, то ее место, откуда был виден свет. Костер посреди этой глуши, да еще на такой высоте?.. Маловероятно.

Может быть тогда авиакатастрофа? Но ведь он не слышал ни гула двигателей самолета, ни взрыва, да и не видел совсем ничего, кроме этого странного сияния.