Чертова принцесса (СИ)

– Я был представлен ему в торжественной обстановке приема среди прочих гостей барона. – Лицо Франнога осветилось почти самодовольной улыбкой. – Он знает меня как видного мудреца и воспитателя Нэйты.

– Вы говорили с ним? Долго? – Я отбивал глухую дробь на раскаленных досках.

– Ну... Нет... всего дважды. А после – мельком, несколько незначительных фраз там и тут... Он очень умен, хотя и молод, имеет разносторонние интересы. Все-таки наследник трона и фактический владыка Империи. А взгляд у него хваткий, и память, уверен, замечательная. Он узнает меня, Тендал из рода Вэлианов.

– Ага, а еще любит мужчин вместо женщин, и плевать, что любит, если бы он не решил жениться на Нэйте.

Франног ахнул.

– О Шахнар! Сынок, что ты городишь? Твои уста исторгают речи страшные, порочащие сего достойного мужа! И, не скрою – за них ты заслуживаешь пыток и самой страшной смерти!

– Не убивайтесь так, все еще будет, если нас раскроют.

– Но слова твои ужасны!

– Да-да, порочащие честь и достоинство президента... Что, вы не знаете, чем люди занимаются в приватной обстановке? За стенами своих домов? Бросьте играть в святошу! Да, Тендал именно этим занимается всю взрослую жизнь. И это никак его не характеризует – ни с плохой, ни с хорошей стороны – это просто часть его жизни. Она просто есть. И она никому особо не мешала, пока он не решил захомутать вашу воспитанницу. Для политического брака, черт подери! Так кто из нас заслуживает порицания? Я за свою брехливую и трусливую сущность, или Тендал? Он-то не по любви женится, а потому, что политика и должность обязывает. Первое лицо государства с первой леди, мать-мать! Я не знаю, как он окрутил Нэйту, но, поверьте, когда она узнает правду, она ой-ой как будет страдать…

– О боги… почему же ты… почему ты молчал все это время, подлая твоя душа?

– А что, мои слова смогли бы изменить расклад?

– Я бы попытался… Я бы предостерег!

– Да бросьте свистеть. Попытался бы он… Предостерегли бы Крочо? Или саму Нэйту? Ой, не смешите меня. Мы с вами познакомились перед самым отплытием. И если бы я тогда вам такое сморозил – ну-ка, задумайтесь, какими бы глазами вы на меня посмотрели?

Мудрец задумчиво опустил голову.

– Ну вот и хорошо, думайте, думайте!.. Ого-го-го-го-о-о! – Флагман был уже близко, но его экипаж вряд ли пока мог различить смысл шальных выкриков. – Эге-е-ей!.. Сюда-а, сюда-а!.. Я несу околесицу, морские недоноски! Чтоб у вашего ненаглядного принца штаны в задницу запихались! Чтоб у него волосья из ноздрей отросли до пояса! Чтоб вы все утопли-и-и, уроды! – Нога моя подвернулась, я вскинул руки, и плюхнулся в воду.

Неудачи!

Или просто: не желай другим того...

Я взобрался на плот и начал отфыркиваться, встряхивая головой.

«Божья благодать», надвигаясь, замедлила движения весел. Флагман был огромен, высок, но при этом сохранял известное изящество обводов. На верхушках мачт трепетали белоснежные вымпелы, однако имперского штандарта – светло-синего, с четырьмя золотыми полосами, идущими по диагонали, я не разглядел. Ванты облепили матросы. Я помахал им рукой и для убедительности несколько раз подпрыгнул. На площадке грот-мачты блеснуло стеклышко подзорной трубы.

– Хорошо, хорошо…

– Что хорошо-то, сын мой?

– Знаю я этих помазанников: перебросятся с тобой парой ласковых и забудут. У них перед глазами каждый день сотни лиц, попробуй, удержи всех в памяти, особенно когда это лицо – какой-то незначительный философ и скверный чародеюшко.

– Шахнар!

– Никакой не Шахнар, а истая правда. Вряд ли он даже приблизительно запомнил вашу... гм, ряху, а если запомнил – теперь не узнает. Не думаю, что мне стоит ломать вам нос, чтобы еще больше изменить облик – вот это-то и хорошо.

– Ох-ох! Ах ты сквернавец! Ты что же, это всерьез говоришь?

Я передернул плечами:

– Это была бы боль во спасение, так, кажется, говорится в мудрых книгах? Устроил бы все как надо: «уронил» бы вас перед глазами матросов со шлюпки. Расквашенное лицо – мизерная плата за спасение, правда? Не смейте оборачиваться!

– По... почему?

– Нельзя, чтобы с корабля углядели, что ваши губы шевелятся в такт речи. «Благодать» разворачивается боком, нас теперь отовсюду видно как на ладони. Ишь ты, они подают какие-то сигналы!

С верхней площадки фок-мачты, огороженной решетчатой балюстрадой, в небо, завиваясь широкой черной спиралью, потянулась струя дыма. Затем ее обрезали, очевидно, прикрыв отверстие кадила. Спустя полминуты над площадкой вновь взвилась черная спираль.

– Угу, – пробормотал я, привстав. – Тендал, несомненно, растянул флот вдоль побережья для встречи невесты. Значит, его война с республикой Менд окончена... Или наступило временное затишье. Забавный, однако, способ передавать сообщения на большие расстояния. Чтобы получилась спираль, кадило вращают за рукоять, а само оно закреплено на станине... Против этого новшества во флоте Барнаха до сих пор протестуют жрецы Шахнара: им, видите ли, кажется, что черный дым от спор какого-то вонючего гриба – неприкрытый символ Ахарра. Вот так и тормозится прогресс. Ах да, Франног, отныне вы – безгласный Мака, святой анахорет из Перикелы.