Чертова ведьма

— Кейна, я не дурак, все вижу. Ты после возвращения из школы сама не своя. Давай-ка, рассказывай. Я ведь не отстану.

— Адам, да ничего серьезного.

— Ага, значит, что-то несерьезное таки есть, и это несерьезное слишком уж серьезно повлияло на твое настроение. Колись.

— Ладно, — бросает на спинку кресла полотенце, после чего подходит к кровати, — садись, что ли, — указывает на место подле себя, — буду ответ держать.

И когда я устраиваюсь рядом, Кейна берет меня под руку:

— Ты же знаешь этого директора? Как его там… Гройса.

— Знаю, конечно. Уважаемый варлок, член Палаты ученых Ксантиппа.

— В общем, не он первый, но…

— Не понял, он что? Приставал к тебе? — чувствую, как гнев заполняет каждую клетку моего организма.

— Да нет, не приставал. Он сказал, что я потомственная ведьма. Что мои мать и отец истинные маги. А до него я уже не раз слышала двусмысленные намеки от Савьерри.

— Угу, то есть твоя матушка принесла в мир людей не только свои гримуары.

— Она мне рассказывала, что познакомилась с отцом практически сразу после переселения, и я у них получилась тоже быстро. А до переселения у нее был муж, с которым мама в итоге развелась и предпочла забыть о нем.

— Что ж, боюсь, тут все очевидно. Гройс сильный варлок, ошибиться не мог. Значит, твоя матушка, мягко говоря, нагрела твоего папку.

— Но она его на самом деле любила. И любила так, что слегла, когда отца не стало. И фактически сгорела без него. На фоне сначала стресса, а потом затяжной депрессии открылись самые разные болячки, в общем, она и года не протянула.

— И ты хочешь узнать, кто твой настоящий отец?

— Не знаю. После беседы с Эльгасом прямо люто не хотела, а сейчас сомневаюсь. Вдруг мама не просто так сбежала? Вдруг мой биологический отец тот еще Франкенштейн? И вообще, то, что я потомственная ведьма, в голове не укладывается.

— Хочешь, я сам все узнаю? По-тихому.

— Гройс сказал, у них архивы есть, там содержатся данные о горожанах еще со времен основателей.

— Вот как… Значит, помощь Эльгаса тебе нужнее, чем моя?

Вдруг она поднимается, встает напротив, потом сбрасывает с себя халат, отчего у меня в свою очередь встает хвост, а во рту резко пересыхает. Ее тело совершенно. И я сейчас буду это тело нещадно целовать, чуточку кусать и ласкать как снаружи, так и изнутри.

— Мой милый черт, — подходит вплотную, помогает стянуть футболку, — для меня нет никого нужнее и важнее тебя, — обнимает за голову, прижимает к груди. — Никакие Эльгасы не идут в сравнение с тобой. Ты жутко вспыльчивый, вредный, ревнивый, озабоченный и один-единственный в своем роде, — начинает целовать лицо. Так медленно, сантиметр за сантиметром. — Адам, — заставляет посмотреть на себя, но какое-то время медлит, не решается, а потом все же произносит: — Я люблю тебя.

Любит… она меня любит… любит меня. Кажется, я пошевелиться не могу, кажется, меня только что парализовало. А она все продолжает целовать, трется об меня.

— Обожаю тебя таким, — и я понимаю, что невольно явил свою суть. — Мягким, теплым, — толкает вперед, я же послушно опускаюсь на спину. — Зимой так вообще находка, — забирается на меня верхом. — Может, скажешь что-нибудь?

— Нет, — мотаю головой, — не скажу. Не могу.

— В таком случае позволь поискать блошек, — запускает пальцы в шерсть, насколько это возможно.

— Каких найдешь, все твои.

— Вот это щедрость, — издевательски медленно опускается на меня.

Но в ушах тем временем так и звучит: «Я люблю тебя». И эти слова в совокупности с ее движениями, видом ее разгоряченного тела — что-то неземное. А главное, мое. В какой-то момент я перестаю понимать реальность, остаются только ощущения, а возбуждение растет с такой скоростью, что контролировать его уже не получается, тогда вжимаюсь головой в матрас, зажмуриваюсь, и все…

— Прости, — успеваю произнести, как внутри происходит взрыв эпических масштабов, разгоняющий ударную волну по всему телу.

— Прощаю, — накрывает мои губы своими. — Сегодня можно, мой любимый комиссар.

— Угу, — кажется, язык тоже перестал слушаться. Могу только кивать, мычать и дергаться, ибо отголоски удовольствия все еще бьют по нервным окончаниям. Чувствую, завтра мне будет стыдно за такое свиноподобное поведение. Но что поделать…

Последних сил хватает на то, чтобы переползти повыше к подушкам и отключиться.

Тем же днем, но несколькими часами ранее

Риша