Чертовар

— Ну и что теперь с ним будет? — деловито спросил прибежавший из малого зала Фортунат: там бухгалтер был за старшего и на столе поэтому не было не то что жареной рыбы — даже осетрины холодного копчения. Квалификацию по чертям он имел приличную, но черта, которого сглазил человек, видел впервые. Кавель Адамович, стоя в сторонке, пришел к выводу, что и Богдану видеть такое не каждый день случается.

— Подохнет на хрен… — ответил чертовар, садясь на пол рядом с пострадавшим, — а может и выкарабкается. Это ж строго индивидуально, как кошка с десятого этажа: может лопнуть как пузырь, а может отряхнуться и пойти… — увидев приближение тещи, Богдан задержал на языке мнение о том, куда здоровая кошка, безболезненно спрыгнувшая с десятого этажа, должны бы идти.

Теща держала перед собой трехгранный графинчик — такими пользовался Козьмодемьян, разливая конечный продукт очередного эксперимента; и цвета жидкость в графинчике была именно такого, какой имела давешняя «Коронация». Чертовар посмотрел на Антибкины стиснутые зубы — с большим сомнением. Теща при этом соображала быстрее зятя, она сразу нашла выход из положения.

— Иди-ка сюда, мальчик. Ты, ты иди сюда, Варфоломей! — обратилась она к сидевшим плотной группой долгопалым киммерийцам. Молодой богатырь с готовностью отделился от попутчиков. Перекрестившись, как перед любой работой, по указанию маркитантки, он без особого напряжения приподнял черта над полом и запрокинул ему голову. Чертовар мысленно почесал в затылке: с такой силищей да чтоб где-то в захолустье сидеть? С такой силищей надо идти работать на чертоварне!

Богдан завернул веко Антибке, поцокал языком. Ему вдруг стало неспокойно. Все-таки надо ехать в Выползово. Дамба слишком близко от Хрени… была. Даже если ни мастерская, ни дом не пострадали… Все равно.

— Пароход пришел… — вдруг сказал Кавель Журавлев из своего кресла, ни к кому не обращаясь, — надо встречать.

Матрона Дегтябристовна тем временем сообразила, что зубы Антибке разжимать нет необходимости, и влила содержимое графинчика в одну из многочисленных ноздрей пресвитера. Черт забился в конвульсиях и стал чихать, — но ему ли было бороться с Варфоломеем.

— И как мы его потащим? — спросил чертовар у всех сразу. Ответ пришел с самой неожиданной стороны — от главы журавлевцев.

— А в мою кибитку положим. Медленно поедем, не торопясь поедем. Я «мерседесы» отдал, у меня теперь оба коня новые, называются красиво — «фольксваген-фаэтон». До берега доедем, а там дорога к тебе накатанная. Кстати, и пароход увидим, он сейчас под Арясин Буян подходит. Прожектор взял? — вопрос был обращен к Хосе Дворецкому. Тот с удивлением покачал головой, в том смысле, что «как же я мог бы забыть?» — и подал Кавелю трубку. Тот затянулся и задремал, сил у него и всегда было мало, а сейчас их не стало совсем: после небольшого приступа ясновидения, открывшего ему, что тот самой пароход, прихода которого он ждал столько времени, уже идет от Волги вверх по почти готовой замерзнуть на зиму Тучной Ряшке.

— Жаль, и посидеть за столом толком не вышло… — печально сказала Шейла.

— Как не вышло? — удивился чертовар — По телевизору мы все важное посмотрели, а прочее берем с собой, у меня на веранде и допразднуем. Ну, остынет кое-что, так ведь и только. В мастерской все закрыто, так что ты запахов не бойся. Только правда нам лучше сейчас туда. Транспорта вроде бы должно хватить. И Кавель Модестович поможет, и Кондратий Харонович…

— И я! — внезапно подал голос чуть ли не из под стола Хмельницкий. — Сейчас самолет прикажу подать, сядем… и улетим… и улетим…

Чертовар незаметно показал Шейле две сложенные под щекой ладони — мол, этого хорошо бы уложить, допраздновался бог десантников. Сортировка гостей пошла быстро: журавлевцы были направлены к своему транспорту, туда же и киммерийцы. Кавеля Глинского чертовар задержал: только не хватало еще в один транспорт поместить двух Кавелей, может и в вездеходе посидеть. Обозревая суетящийся зал, Богдан заметил у окна фигуру, сотрясаемую рыданиями: глядя в темное окно, там трясся в истерике ненарочный колдун Фома Арестович Баньшин. Что-то ведь и с этим несчастным делать надо было. Чертовар подозвал резвую Вассу: одной рукой она обнимала тыкву, другой наскоро отправляла в рот свернутый в трубку блин.

— Васса Платоновна, а Васса… как ты находишь — можно ему помочь?

Старушка наскоро сглотнула блин и отрапортовала:

— Отчего ж нет? С него дар снять можно… А потом не понадобится?

Богдан ухмыльнулся.

— Кто его знает… Права ты, пожалуй. Касьянов глаз — штука ценная, да только как бы его в мирных-то целях?..

Васса посмотрела на Богдана, как на маленького ребенка.

— Всего-то?..

Через полминуты на глаза Баньшину была натянута широкая кожаная повязка, на шею — похожий на ту же повязку ошейник, поводок от которого Васса гордо вручила чертовару.

— Вот, и по мере надобности используй. Только мне бы вот узнать желательно… — ведьма снова засмущалась. Богдан рассвирепел:

— Не знаю я! Не знаю, не знаю! Бери молясину — и радей! Глядишь и откроется тебе…