Чертовка

--Вас отвезут, куда вы просите, -сказал он сухо.- Машина уже ждет. Ваше "Вольво" (это уже исключительно для Андрея) будет у нас. Можете приехать за ней в любое время или прислать представителя посольства.

Замурцев горячо поблагодарил его за помощь и гостеприимство, и сириец немного оттаял, иначе он не был бы сирийцем.

--Не забывайте, что мы вас спасли!

--Ни за что не забудем! Мы всем расскажем об этом.

Андрей и американец вышли вслед за провожатым во двор, где оставалась Джарус и где уже стоял наготове "Лендровер". Порученец стал что-то говорить шоферу быстрым полушепотом - только долетало иногда "Шаиф шлён?.." {Понял? (сирийский диалект)}, а потом предложил занимать места. Взревел мотор, и рука водителя, разумеется, сразу потянулась включить радиоприемник. Андрей неожиданно для себя самого сказал:

-Карлос Сайнс.

-Что? -отозвался Эндрю.

--Ничего. Вспомнил одного... гонщика. Как раз сейчас ралли там... в Монте-Карло.

Не рассказывать же бравому летчику трогательную историю о том, как этот Карлос Сайнс не так давно словно бы мчался вместе с Замурцевым по сирийской пустыне, а Замурцев как бы мчался вместе с ним по никогда не виденным холмам Монте-Карло. И уж вряд ли расскажешь кому бы то ни было, как это было великолепно - гнаться в ночи за чем-то неизъяснимым, абсолютно несуществующим, но обязанным существовать... Замурцеву хотелось узнать, как всё же закончились гонки: догнал ли Франсуа Делекур Карлоса, но радио было прочно настроено на бесконечные бедуинские романсы:

"Бейн ар-Ракка уад-Дейр эз-Зор,

йа уюни,

мар'ат сияра сауда..."

"Между Раккой и Дейр эз-Зором, дорогие мои, едет черная машина, -пела Самира Тауфик.- Это твоя машина, любимый..."

"Алла, алла! " -подпевал хор.

Порученец сбегал за последними инструкциями, вернулся и сел, сопя, рядом с Андреем. "Лендровер" газанул и покатился по асфальту.

Поначалу Эндрю озирался и изредка задавал какие-то любознательные вопросы, а Замурцев отвечал. Но потом американец и порученец задремали, а Андрей стал думать, что хорошо бы написать красивую книгу. Ему хотелось, чтобы эта книга начиналась с фразы вроде: "В тот год мы жили в..." Вот действительно славное начало, делающее книгу теплой и близкой. И в мозгу потом так и вертелось: "В тот год мы жили в... В тот год мы жили в...", а дальше ничего путного не приходило, и в конце концов он бросил сочинять, покосился на Джарус, которую везли, чтобы вернуть ее родному племени, и подумал: наверное, это к лучшему. Как всё тонко в природе, как непросто. Вон, у Муликова жил в квартире хамелеон, которого он поймал на каких-то развалинах. Пока мух находил, жил нормально. А потом с голодухи съел таракана - и издох. Нельзя игнорировать, что у природы есть свои тайны. Да, нельзя. Это так же верно, как то, что в Девятой симфонии Щуберта с настоящим наслаждением можно слушать только вторую часть.

Лагерь показался совсем убогим без стада автомашин, без журналистов, без губернатора в элегантном пальто и без его свиты. Обещанные вьетнамцы явно всё еще не появились. Замурцев договорился с сопровождающим, что "Лендровер" остановят где-нибудь с краю и девушку высадят незаметно, чтобы никто не глазел.

--Ну что же, Джарус, прощай. Жаль, я не понял, что ты мне говорила там, в машине... Ну да ладно. Иди.

Езидка бесстрастно выслушала эти слова, а потом молча полезла из неудобной дверцы наружу. Стоя возле машины, она повернула голову и посмотрела на американца. Тот профосфоресцировал ей в последний раз зубами и помахал рукой.

-Good bye!

Джарус повернулась и пошла к палаткам, за юбкой легко вилась пыль.

"Оглянется или нет?.. -подумал Замурцев.- Хоть раз оглянется?"

Но тут же вдруг неожиданно для себя закричал:

--Поехали! Нечего ждать, времени мало! Йелла! Йелла!

-Слушай, -сказал Эндрю Манн, очевидно, почувствовав, что час его расставания с Сирией неумолимо надвигается.- Давай обменяемся часами. На память.

-Да у меня швейцарские.

Американец был явно разочарован.

--А я думал, советские... Ну всё равно - давай?

--Давай.

Удивительно: как только Джарус исчезла, они стали друг другу как будто ближе. Вот уж действительно - чертовка...

--Что с тобой? -спросил Эндрю.- Ты в порядке?

--В полном порядке, спасибо.

Американец всё же не успокоился. Он приложил кулак к губам и сказал микрофонным голосом:

-Aeroflot, maintain flight level thirty thousand feet. {Аэрофлот, продолжайте полет на высоте тридцать тысяч футов. (англ.)}

Замурцев улыбнулся, показывая, что оценил шутку.

-- Roger. Willco. {Вас понял. Хорошо. (англ.)}

Солнце уже спускалось; поднялся ветер. Андрей, прислонившись к холодной стенке машины, смотрел, как дорогу перебегают брошенные бумажки и пластиковые пакеты, и думал: так мы и не научились как следует понимать друг друга - русские, американцы, мужчины, женщины... И непонятно, как со всем этим быть. С американцами, возможно, даже проще, чем с женщинами.