Чертовка для безопасника

И мотает из одного конца в другой, словно пацана в пубертате. Наверняка, даже Кит себя ведет более последовательно.

А у меня явно что-то происходит с организмом и мозгами.

При непосредственном участии Чертовки.

Хорошо, что я это осознаю.

Плохо, что потворствую взбесившемуся организму.

Хотя… Иногда же можно?

Тем более, что она не будет против.

Точно не будет, как бы ни шипела про гульфик и прочее.

Марта, отдышавшись, щурит блестящие глаза:

— Очень крепкий, — тихо говорит она, словно пытаясь оправдать свою реакцию.

— Крепкий, — киваю я. — Чтобы не заболеть.

Опрокидываю свою стопку, с большим удовольствием накидываюсь на еду. Гляжу на неё исподлобья с лёгкой ухмылкой.

Марта крутит в пальцах рюмку, неуверенно рассматривая темную жидкость.

— Коньяк не смакуют, пей.

Она неожиданно улыбается, чуть застенчиво, даже немного стеснённо.

Успокоилась, перестала шипеть.

Готовка и мытье посуды всегда действуют на женщин успокаивающе.

Ее нервяк и агрессию логично списать на стресс, дорогу и вообще события последних дней.

Девчонку можно понять, не каждая способна пережить произошедшее спокойно.

Марта еще молодцом, кусается, но это от неуверенности в себе.

Я же помню по нашему прошлому… э-э-э… общению, на неё надавить надо, и тогда Чертовка податливо пойдёт навстречу.

Привыкла слушаться папочку, это заметно. И теперь нуждается в опоре. Утешении.

Ей необходим волевой мужик. Особенно сейчас.

Марта допивает стопку, тут же обновляю, чтоб не ушел градус, и появился нужный расслабон.

Я не пьянею с такой дозы, для меня бутылка - вполне нормально, чтобы тепло и расслабление почувствовать, а вот для девочки напротив, жмурящейся и прикрывающей губы пальцами, пара стопок окажется в самый раз.

— Восхитительно, — мычу я благодарно. Женщины любят, когда хвалят их стряпню. Тем более, что в данном случае - вообще не притворяюсь. Хорошо готовит моя чертовка. Вкусно до одури.

Марта не отвечает, отщипывает немного то мяса, то зелени. Судя по всему, накусочничалась, пока готовила.

Непорядок, надо еще подлить чуть-чуть.

Обновляю, поднимаю рюмку:

— За встречу, Марта? Для меня это было неожиданностью.

Слышу свой голос, как со стороны. Охреневая, потому что старый солдафон шепчет нежно.

— Да… — задумчиво кивает она, — для меня - тоже. Откуда папу знаешь?

— Помогал он мне, давненько…

Бля, что с голосом? Боюсь спугнуть. Она в этот момент кажется мотыльком, а я как раз полыхать начинаю.

— Военный?

— Бывший.

— Мы здесь на две недели, — она откладывает вилку, смотрит на меня, поднимает стопку, — а потом?

— Потом - посмотрим. Тут сдохнут или ишак, или падишах.

Марта поднимает бровь, удивляясь моей эрудированности. Или просто удивляясь. Вообще, она выглядит на редкость трезвой и здравомыслящей.

Не пойдет, я уже полушёпотом говорить начал, а у неё взгляд не стеклянный.

Прищуриваюсь, залпом глотаю коньяк, выжидательно смотрю на нее.

Она задерживает дыхание, повторяет за мной.

И тут же опять открывает рот, пытаясь захватить побольше воздуха.

Сексуальная, пиздец, какая.

Давай, Чертовка, еще по одной сразу.

И хватит, пожалуй.

Тяжёлый день, несколько стопок коньяка, сейчас она насытится и вырубится.

Это не подходящий вариант.

Свеча горит, неплохо освещая кухню. На потолке и за спиной Марты танцуют причудливые изогнутые тени. За окном вовсе не тёмная ночь, а северные сумерки. Небо чистое, пропускает свет луны и звёзд, и Марта в таком странном сочетании мерклого освещения кажется мне невероятно красивой. У неё правильные черты лица, совершенно не волевые. Капризный изгиб пухлых губ. Папочкина дочка…

Она ведомая, она мягкая, доступная, в ней преобладает женственность, то тепло, которого мне так не хватает последние годы.

Мы смотрим друг на друга через неровный язык пламени, и этот огонь отражается в ее темных чертовских глазах.

Хватит, пожалуй, ждать.

Слишком много растанцовок.

Я аккуратно ставлю свечу на подоконник, туда же отправляю бутылку коньяка. Тарелки в сторону. Марта молча следит за моими движениями, невольно подрагивая ресницами.

Но не спрашивает ничего.

Ждет.

Хорошая девочка.

Встаю, протягиваю руку, чтоб поднять ее со стула.

— Кирилл, я…

Марта пытается что-то сказать, уже, наверняка, понимая мои намерения.

Да и сложно не понять, учитывая, как я ее весь ужин глазами жрал, и член ломится из штанов.

Разговоры нам не нужны сейчас, отвлекают.

Привлёкаю растерянную девушку к себе и затыкаю жадным поцелуем возможный протест.

В прошлый раз она не стала возражать.

Не успела.

А потом… Потом и незачем было.

Надеюсь, сегодня будет так же. А то церемонии, церемонии…

Она вкусная. Еще вкуснее, чем я запомнил.

Меня пьянит моментом, словно весь тот небольшой объем коньяка бьет в голову, заставляя обезуметь. Держу ее, засовываю язык в податливо распахнутый рот, прикусываю нижнюю губу, жадно, бешено, словно хочу выпить всю её душу, всё её сердце, забрать себе, в себе хранить.