Чертовка для безопасника

Ну, или молодильное яблочко - Кирилл… Как его по батюшке, кстати? Он говорил? Нет? Не помню…

Иду его искать.

И не нахожу.

Ищу по всему дому, даже, переступив через гордость, зову, но кроме меня - никого.

Стою на кухне, долго разглядывая столик. Пришла я сюда, чтобы убрать брошеную посуду и еду с вечера. А у Кирилла всё убрано. Посуда вымыта, мясо определено в холодильник. На столе - горкой в тарелке нажаренные гренки, в креманке - мёд. Чай заварен в чайнике под полотенцем, с травами и сушёными ягодами.

Он любит порядок и чистоту. Я тоже не грязнуля, но могу устроить творческий беспорядок в мастерской. Никогда не думала, что бывают такие мужчины… Нет, это не для меня, Кирилл сам по себе такой. Привык жить один и обо всём заботиться. Да, заботиться о ком-то. У него сын, поэтому ему несложно женщине оставить завтрак на столе. Для него это наверняка нормально. Он, скорее всего даже не заметил, как проснулся рано всё убрал, приготовил и отправился, я не сомневаюсь, по делам.

А для меня лёгкий шок.

Даже стыдно как-то чай пить и гренки с мёдом кушать. Словно я втесалась в его повседневную жизнь, а отплатить нечем. Или я ночью заплатила? Так тут вопрос спорный, кто кому удовольствие доставил.

Не могу я принять вот это всё за нормальность и обыденность.

Конечно, завтракаю. Всё убираю, прогуливаюсь еще по дому. Книгу читаю. Звенящая тишина в какой-то момент начинает угнетать, и я решаю прогуляться. А лучше поискать своего спутника, своего любовника…

Куртки мужской не оказывается, а почему-то мёрзну. Поэтому натягиваю свою нелепую крутку, а для тепла надеваю шапку-ушанку, то ли из бобрика, то ли из бобика.

Выхожу на улицу, оказываюсь на террасе. Воздух свежий опьяняет. Я не могу надышаться, словно пью лесной аромат глотками большими.

Вокруг деревья, за утро успел снег подтаять ещё сильнее. Показались камни серые, поросшие ярко-зелёным мхом и серым лишайником. Сосны вытянутые, очень высокие. Корабельные?

Вокруг дома деревьев немного, а вот дальше в лес - густеют.

Я возвращаюсь на берег реки. Но там никого не нет. Стоит катер на воздушной подушке - и пустота. На улице тишина не такая, как в доме, всё же слышно капель, журчание. Птица где-то хлопает крыльями. И ветер поднимается, поэтому кроны деревьев начинают шуметь.

Протоптанная тропинка уводит от большого дома в лес. Я дохожу до границы с лесом. Это только кажется, что дом в тайге стоит, оказалось, совершенно я не знаю чащу леса. Она мрачноватая, жутковатая и входить бы я в неё не осмелилась, если бы не протоптанная достаточно широкая тропинка, которая однозначно меня куда-нибудь да выведет.

Нужно было ли уходить от дома?

А, собственно, почему нет?

Кирилл меня кинул, инструкций, наказов не дал. Я свободна!

И топаю теперь в глушь лесную, с интересом рассматривая всё вокруг себя. Мне необходим телефон, фотоаппарат. Это надо фиксировать и рисовать бесконечно. Надо мной неожиданно раскидываются оранжево-золотистые ветки лапистых сосен, создавая полог. Среди сосен растет странная ель. Впервые вижу, чтобы ель была седой. На лапах растет лишайник, дерево хоть и выглядит маленьким, но уже болеет. Это всё сосны виноваты, не дали вырасти. Сахарный тающий снег хрустит под ногами. Я не боюсь заплутать, потому что тропинка не пропадает, а становится шире, и деревья вокруг неё словно в парке, прорежены.

Ничего не предвещает беды… Но неожиданно мне бьют по голове! Да так сильно, что я не могу устоять на ногах и падаю в мокрый снег.

Глава 16

Глава 16

Потом я удивлялась своей реакции, резкой и в то же время очень отстраненной. Видимо, инстинкт самосохранения сработал сразу, а осознание того, что произошло, наступило позже. Я ведь боялась, что меня найдут преступники. Я, можно сказать, ждала этого подспудно!

Тем более, что здесь, в лесу, и стрелять можно совершенно спокойно, и потом прикопать на проталине без свидетелей…

В этот момент, летя задницей в сугроб, я не сомневаюсь, что ударил меня злоумышленник.

Напал со спины, пока на северную природу любовалась, дура блаженная!

Потому кричу я сразу, еще не видя никого, просто зная, что эхо от моего вопля разнесется среди корабельных сосен, загуляет далеко, и , вполне вероятно, что невозможный мужлан, оставивший меня, можно сказать, бросивший после ночи любви одну, совсем одну, беспомощную и одинокую, услышит, опомнится и придет на выручку!

Не собираясь кататься по мокрой земле, я резко вскакиваю на ноги и оборачиваюсь.

Все это время ору, не переставая. Получается на редкость громко. Эхо в самом деле уходит гулять между стволов деревьев, и я радуюсь этой минуте свободы. Тому, что рот не закрыли.

В панике кручусь на месте, выискивая нападающего. Не хочу умирать с пулей в затылке. Лучше лицом к лицу.

Что я хочу в сейчас? Зачем мне смотреть в лицо врагу? Не знаю, если честно, просто что-то подспудное, еще отцом вбитое в подсознание…

И теперь даже не пытаюсь отбежать, голову прикрыть, хоть как-то защититься.

Судорожно хватаю воздух раскрытым ртом, дыхания не хватает, в голове бьется: «Кирилл!»