Чертовка для безопасника (СИ)

— Здравствуй, Кирилл Михайлович, — голос спокойный, хрипловатый, немного растягивающий напевно слова.

Он всегда так говорил: умиротворённо, негромко, словно познал смысл бытия, и дзен его обычное состояние. Военный хирург высшей категории, собравший меня по частям около двадцати лет назад. Генерал-майор Ушаков Николай Николаевич. Человек с большой буквы, которому я не только жизнью обязан, но и жизнью своего ребёнка.

Глава 3

Глава 3

— Николай Николаевич, — выдыхаю я и быстро добавляю, — какая неожиданность.

— Неожиданность, Кирилл Михайлович, бывает детской, приятной-неприятной, — напевным голосом, словно рассказывая былину отвечает Ушаков.

— Приятная, Николай Николаевич, — выпаливаю я и вытираю пот со лба.

Пот… Со лба! Ни хрена себе, как меня от уважения вштырило. А его можно и нужно уважать. Пожалуй, это единственный человек на земле, которому я готов в ноги кланяться.

— Я в Москве. Встретиться с тобой хочу.

— У меня выходной, подъеду, куда скажете, — с готовностью отвечаю я.

— Но только, Кирилл Михайлович, сам понимаешь, я бы тебя беспокоить попросту не стал. С просьбой к тебе.

Голова лихорадочно соображает, что может человек с такими связями и такого уровня у меня попросить. У меня. Деньгами запредельными я не располагаю, да и, пожалуй, не стал бы у меня Николай Николаевич в долг просить, есть люди, которые ему без процентов безвозмездно золотые горы готовы отдать. Многих людей спас этот человек. И людей влиятельных.

А он звонит именно мне. Вопросы, вопросы…

— Буду рад помочь. Всё что в моих силах, как говорится.

— Я вышлю сейчас тебе адрес, встретимся через два часа. Хорошо, очень хорошо, что ты откликнулся, — он кладёт трубку, и через минуту на мой телефон приходит сообщение с адресом неизвестного мне кафе где-то за Третьим транспортным.

Расклад не очень.

Ушаков не хочет, чтобы нас видели вместе.

Интересно, почему?

Просыпается предчувствие, как у матёрого волка. Только вот оно не совсем дурное, скорее наоборот я ощущаю азарт и прилив крови в голову, как у того самого волка перед охотой.

Любопытный спектр эмоций.

Я смотрю на котёнка, тот не доел сосиску и отрубился лапками кверху в шапке-ушанке, и сейчас смотрится так, словно проглотил мячик, так ровно и кругло торчит полосатое брюшко.

Забавный.

Подумав, пренебрегаю костюмом, отдав предпочтение джинсам. Рубаха чёрная и чёрный джемпер. Приглаживаю изрядно отросшие светлые волосы, смотрю в зеркало.

Отлично. Внешность среднестатистическая, похож на задрота.

Можно было бы служить в разведке, настолько непримечательно смотрюсь, что затеряться в толпе нет проблем.

У меня даже очочки имеются с простыми стёклами, в них я выгляжу, как преподаватель университета. Для полного «фарша» этого образа, беру с собой небольшой старый дипломат и, переступив, робот-пылесос, выхожу в прихожую. Как раз вовремя, потому что на пороге появляется Никита.

Мокрый насквозь, с улыбкой до ушей.

Да, наверно, не стоило ребенка гнать в дождь за глистогонными и наполнителем для кота. Какой-то я неправильный отец…

— Она спит, поэтому вначале прими горячий душ, волосы высуши, одежду новую надень, эту кинь стирать, пальто на плечики и над батареей, кроссовки,— я смотрю на его обувь.

Крепкие, заразы. Правильно, нужно парням хорошие вещи покупать. Кит без приказа в кроссы суёт сушилку для обуви, и белая ткань тут же начинает светиться голубым светом.

— А ты куда в таком виде?

— На деловую встречу, — копаясь в гардеробе, неохотно отвечаю я.

Нахожу старое замшелое пальто и накидываю на плечи. Авось, не треснет. Его еще дед мой таскал.

К этому убогому наряду идёт мрачно-дегтярное кашне тоже родом из прошлого века. — Позвоню, если задержусь. Действуй с ней по инструкции. Она сытая, так что не корми. Если пережрет, может стошнить. Убирать сам будешь.

— Бать, она же кот, — смеется Кит и, не удержавшись, трогает аккуратно, пальцем, пушистое брюшко сыто сопящего котенка.

Я замираю. Действительно… Чего это я? Старею, наверно. Растерялся, не уловил, не сосредоточился. Видимо, Ушаков привёз мне нечто действительно серьёзное, раз голову забивает предчувствием настолько, что кота кошкой обзываю в задумчивости.

— Но это мы ещё посмотрим, когда он вырастет, может, он по характеру - баба, — перевожу всё в шутку, хлопаю своего парня по плечу и спешно выхожу из квартиры.

В ебеня Москвы добираться приходится как раз два с половиной часа, ещё я боюсь опоздать, поэтому выпендриваюсь с проездом через дворы. Но дело это неблагодарное. Наставили, суки, шлагбаумов там, где их быть не должно.

Добираюсь к вечеру.

Дождь неожиданно заряжает, видимо, на всю ночь, и я, кутаясь в высокий ворот пальто и кашне, остро пахнущее отцовским одеколоном, бегу по мрачным улочкам в сторону кафе. В шатрах света, что падают с высоких фонарей, отлично видно, что к ночи подморозило, и дождь уже идёт со снегом.