Чертово городище

– Не соглашусь! – ожидаемо возразил бармен, и Воронов уже ощутил в себе вдохновение для долгой дискуссии, когда неожиданно кто-то подошел сзади и, положив руку ему на плечо, тесно прижался.

Он оглянулся и увидел Ирму.

– А я слышу вроде голос знакомый, подошла ближе, а это ты! – поделилась радостью она и, кивнув Шурику как старому знакомому, схватила Воронова под руку и потащила к тому концу стойки, где никого не было.

Наверное, к «бывшей» и через некоторое время испытываешь сложные чувства типа «и хочется, и колется», поэтому Воронов, хоть и скользнул взглядом по ее фигуре, следом шел неохотно и не очень это скрывал.

В прежние времена Ирма старалась диктовать свои условия в любой, даже самой простой, ситуации, любое возражение воспринимала как оскорбление и очень любила «разборки на местах», поэтому и сейчас он хотел проверить, не предстоит ли публичное «дежавю» со слезами и кривыми ухмылками.

Однако сейчас она не стала терять времени, а сказала сразу и просто:

– Лешик, поверь, если бы у меня был еще один вариант – неважно, какой, – я бы к тебе не подошла.

Она продолжила, и интонации у нее были новые, и манера речи была такая же новая, необычная:

– Ты ведь помнишь Алису?

Ну, еще бы ему не помнить Алисы! Она была одной из главных причин их размолвок в ту пору. Эта бесформенная дама была пропитана убеждением в своей невероятной сексуальности, высочайшем интеллекте и безошибочности выводов по любому вопросу. При этом она никогда не оспаривала ничьих мнений. Это было ниже ее достоинства. Она их просто не замечала. Она могла иногда, будто демонстрируя воспитание и демократизм, помолчать секунд двадцать, пока кто-то говорил, но потом внезапно прерывала молчание и начинала вещать очередную истину.

На ее мнение по поводу искусства или политики Воронову было наплевать, но она любила давать оценки его поведению, моментально раскрывая глубинные истоки мужского эгоистического себялюбия, и постоянно разъясняла Ирме, как он – Воронов – разрушает основы ее – Ирминой – личности.

Несколько раз Воронов пытался выгнать ее, несколько раз пробовал уводить Ирму из компании, где звучали эти речи, но все заканчивалось не в его пользу. В общем, он, конечно, ее помнил, о чем и сказал Ирме.

– Эта сука купила квартиру, – сказала она и осеклась, и Воронов сразу оценил серьезность ситуации.

Ирма не терпела грубости, и резкие выражения всегда вызывали у нее отторжение, но сейчас она охарактеризовала бывшую подругу именно так, и ничто в ее голосе не дрогнуло. Ну, значит, в самом деле – достала!

– А деньги она взяла у тебя? – предвосхитил Воронов повествование и ошибся.

Ирма поморщилась:

– Откуда у меня такие деньги? – вздохнула и выплеснула. – Она попросила меня стать гарантом или как это называется.

– Неважно, как называется, – отмахнулся Воронов. – Что дальше?

Ирма вздохнула:

– А что дальше? Сегодня понедельник? Так вот, утром в субботу мне позвонила какая-то баба, представившаяся юристом банка, который выдал кредит, и сказала, что я должна покрыть долг в течение недели. Иначе пойдут проценты. И напомнила, что у них есть права на мою квартиру.

Ирма замолчала, плотно сжав губы, а Воронов спохватился:

– А что твоя подруга?

После паузы Ирма ответила:

– Моя подруга сказала, что денег у нее именно сейчас нет, потому что она потратилась на то, чтобы квартиру обставить, и вообще, вся эта история измучила ее, и теперь она отправляется отдыхать. Она уезжает по индивидуальному туру во Францию, но на лайнере из Греции. И я должна понимать, что все это недешево и очень трудно.

Ирма продолжала его удивлять. В прежние времена она бы сейчас тихо заплакала и отвернулась бы в ожидании, пока слезы прекратятся, но нынешняя Ирма продолжила:

– В общем, уже в субботу вечером меня стали вызывать на встречу какие-то коллекторы, потом позвонил какой-то мент типа участкового, но по финансовым нарушениям, ну и…

Ирма отвернулась, будто внимательно разглядывая бар, а Воронов молчал. Помочь деньгами он не мог, потому что квартиру дешевле десяти-пятнадцати миллионов Алиса и покупать бы не стала, а таких больших денег у него никогда не было.

К тому же, Воронов не стал бы помогать Алисе даже в покупке мороженого, и чем сейчас помочь Ирме он не знал, как не был уверен и в том, что весь ее рассказ – правда.

– На углу возле газетного киоска стоит моя машина, помнишь ее? – будто почувствовав это, сказала Ирма. – Выйди сейчас на улицу, встань так, чтобы видеть ее, а я выйду минут через пять. Сяду, заведу мотор, и ты увидишь, как заведет мотор мужик, сидящий в зеленом «фольксвагене» метрах в двадцати от меня. Иди, я следом, а ты посмотри.

Через полчаса стало ясно: Ирма не соврала, и за ней действительно следили. Однако теперь Воронов уже не был уверен, что следили только из зеленого «фольксвагена», и не был уверен, что те, кто преследовал Ирму, не заметили и его.

Вообще-то, ему эти заботы были безразличны, но если он хотел помочь Ирме, дело могло осложниться.

А он, кажется, уже хотел ей помочь и сказал, когда они ехали в сопровождении зеленого «фольксвагена»: