Чертовщина. Истории о сверхъестественном и потустороннем

— Гордый, значит... Молодец... А чё приехал тогда?

— Впечатлений набраться. Никогда живьём оргпреступность не видел.

— Твоё счастье, что не видел, — заметил он. — Вот только — ну какая я оргпреступность? Я просто деловой человек.

— Автомат не относится к аксессуарам деловых людей.

— Какой автомат? — удивился он. Я кивнул. — Да он же пневматический, это игрушка...

Я, разумеется, видел, что у автомата не один рожок, а два: они были скреплены изолентой по обыкновению воинов-интернационалистов, прошедших Афганистан. Но сказать ничего не успел. На улице, со стороны фасада, послышался какой-то шум. Тут же в кармане бритоголового заиграла «Мурка».

— Алё? — сказал он, поднеся мобильник к уху. Услышанное его взбесило. — Как это — пришёл?! — заорал он. — Он же жмурик!.. И Колян видел?.. Да вы там что, уроды, с конопли на героин перешли?.. Я щас приду — обоим трендюлей навешаю!..

Он сунул трубку в карман, недовольно поморщился и буркнул:

— Вот же мудачьё никчёмное...

— Кто пришёл-то? — спросил я.

— Да ерунда это всё. Мертвяки не оживают.

— Сегодня полнолуние.

— Ну и что?

— В полнолуние всякая фигня случается. Лунатики ходят по карнизам, люди-оборотни трансформируются в волков... Почему бы и мертвецам не оживать?

— Такого по жизни не бывает, — ворчливо заметил бритоголовый.

Тут вечернюю тишину, какая бывает только за городом, вспорол истошный крик.

— Хозяин вздрогнул. Впрочем, мы тоже.

— Что за хреновина здесь творится? — сказал он, поднимаясь из-за стола. — Я щас...

Когда он вышел из гостиной, я спросил:

— Это шоу для меня организовали?

— Какое шоу? — спросил Лёшка.

Где-то один за другим хлопнули шесть или семь выстрелов.

— А вот это самое, — сказал я.

— Столб показухой не занимается. Он — серьёзный человек.

— Кто-кто?

— Столб — это его клйкуха, — пояснил Лёшка.

— Ясно. А легальный бизнес у него есть?

— Самый разнообразный и весьма обширный. Он сперва «крышует» чужое предприятие, потом входит в долю и вскоре становится основным владельцем.

Я усмехнулся.

— Тактика кукушонка. Слыхал я про такое...

Распахнулась дверь, и в гостиную не вошёл, а ворвался Столб. И в каком виде!.. Шерстяной джемпер был разорвал у ворота, на щеке алела длинная ссадина...

Он схватил автомат со стола, опрокидывая бутылки, передёрнул затвор и сказал:

— Пацаны, вам лучше валить. И чем быстрее, тем лучше. Ваша машина на заднем дворе. ОН её, кажись, ещё не надыбал...

— ОН — это кто? — спросил я, но бритоголовый уже выскочил из комнаты. Где-то совсем рядом, казалось, за соседней стеной, загрохотал автомат. — Чёрт!..

— Делаем ноги, — сказал Лёшка. — У меня нет никакого желания присутствовать на чужой разборке...

— И нарваться на шальную пулю, — поддакнул я.

В коридоре никого не было. Потасовка с применением огнестрельного оружия происходила, если я не ошибаюсь, где-то у фасада. Лёшка приоткрыл дверь, ведущую на задний двор, и прошипел:

— Никого. Быстро!

Как на крыльях, я сбежал вниз по ступенькам, перепрыгнул вслед за Лёшкой через кустарник, постриженный аккуратным бордюрчиком, и остановился у машины. Вернее, около того, что минут сорок назад было новенькой «десяткой».

— Кто это её так? — спросил я.

Лёшка был не в состоянии разговаривать. Он даже не матерился. Только тупо смотрел на проколотые шины, выбитые стёкла и деформированный корпус.

— Как-же это они сделали? — наконец сказал он. — Я ни черта не слышал...

— Офигеть можно!.. — сказал я абсолютно искренне.

— Ладно, — произнёс он. — ОНИ мне за это ответят...

Он глубоко засунул руку в салон со стороны водительского места и извлёк из-под сиденья монтировку.

— Ещё есть? — спросил я.

— В багажнике.

Замок багажника был расплющен, словно по нему пару раз ударили кувалдой. Открыть его можно было либо автогеном, либо консервным ножом.

Я огляделся по сторонам. У стены стояла забытая кем-то лопата. Я стряхнул с неё комья засохшей земли и сказал:

— Я готов.

Стихшие было выстрелы грянули снова. Они доносились с правой стороны дома. Мы принялись обходить эту трёхэтажную каменную громаду слева.

Вдруг Лёшка остановился и сказал глухо:

— Дай зажигалку.

Я дал. В её слабом свете был виден человек в камуфляже, лежащий ничком на клумбе.

— Это Колян, — пробормотал Лёшка.

— Пульс проверь, — посоветовал я.

— Какой на хрен пульс?! У него головы нет!!!

Я подошёл чуть ближе. Хорошо, что Столб не успел нас чем-нибудь угостить...

С трудом справившись с приступом тошноты, я сказал:

— Этот вечер я точно навсегда запомню...

— А ты погоди, — заметил Лёшка. — Ещё не утро. Нам ещё отсюда живыми надо выбраться...

— Да сдохни ж ты, падла!.. — проревел голос совсем рядом, и снова оглушительно затарахтел автомат.

Я узнал голос Столба. Всю обойму он выпустил одной очередью, и автомат замолчал. Теперь слышался только тяжёлый мат. Я выглянул из-за угла.

То, что я увидел, навсегда врезалось в память. На крыльце стоял бритоголовый, меняя рожок, а через лужайку в его сторону медленно брёл человек в чёрном костюме. В одной руке он держал за волосы отрезанную голову, а в другой — здоровенный тесак.

— Уходите! — крикнул Столб, увидев нас. — Я не могу его убить!..