Чертовщина за свой счет

Ремонтные работы продолжались минут десять. И перемежались короткими, но емкими по содержанию репликами. Окончание трудового процесса сопроводилось сочным «амбец!». Работнички собрались уходить, и мы почти расслабились, когда дверь еще раз попытались открыть. Из-за потери бдительности хватка у нас ослабла. В результате дверь чуть подалась, но открыть ее мы все-таки не дали.

– Ну, че дверь-то ломаешь? – повысил голос старший осветитель. – Говорил же, замок.

– Не, Андреич. Не замок. Как будто дверь изнутри держат.

Андреич громко хмыкнул и, на наше счастье, сказал, как отрезал:

– Кончай трепотню и бери лестницу. Пивка попьем. А за дверь нам не платят. И не грохай, не грохай лестницей-то…

Несмотря на предупреждение, что-то все же грохало. И я не сразу сообразила: это у меня от страха громко стучало сердце. Странно… Прыгало в области шеи, а не в пятках. Темнота давила на глаза. И я опять-таки не сразу сообразила, что слишком крепко зажмурила глаза. Можно подумать, что от этого стало темнее. С открытыми глазами тот же самый черный квадрат Малевича, что и с закрытыми…

В это время и пришла паническая мысль, что вот-вот заявится слесарь. Я отпустила дверь и на ощупь, минуя Наталью, определила выключатель. Наташка только сильно вздрогнула, но не заорала.

Свет оказался таким неестественно ярким, что пришлось снова зажмуриться. Но я успела отметить, что тело Игоря никуда не делось и даже не поменяло позу. Хотя ноги у него явно затекли… Нет, это я что-то не то плету. Ну какие у трупа ноги? То есть ноги, конечно, есть, только им уже все равно. И Игорю тоже.

Глаза постепенно привыкали к свету. Первым делом я отняла у Наташки брюки, которые она крепко прижала к физиономии. Под ними оказались крепко закрытые глаза и сжатые в ниточку губы.

– Отомри! – довольно невежливо рявкнула я подруге. – Сматываемся!

Она испуганно открыла глаза, опять их прикрыла и выскочила за дверь. На всякий случай я молниеносно протерла выключатель и ручки двери брюками Лешика, испытав желание при первой возможности швырнуть их за борт.

По коридору мы возвращались под ручку, преодолевая желание понестись вскачь. Но как только Наташка узнала, какую судьбу я уготовила любимой одежке сына, тут же пришла в себя. И с возмущением выхватила из моих ненадежных рук бесформенный белый комок.

– Ну как я теперь оправдаюсь, а? Обещала погладить и не погладила, – трясла она брюками перед моим носом. – Можно подумать, именно я уложила Игоря на вечный покой. – От удивления я даже потеряла дар речи. – И не ори на меня, – заорала вдруг Наташка, – люди спят!

Я резко рванула вперед. В полной уверенности, что подруга сбрендила. Не хватало еще, чтобы появились свидетели нашему ночному шатанию. В холле пути наши разошлись. Но чем ближе я подходила к своей каюте, тем острее вставал вопрос: что делать? Игорю, конечно, уже все равно. Но ведь нельзя же все оставить так, как есть. На корабле убийца! Нет, о возвращении в каюту не могло быть и речи. Совершенно не хотелось оставаться наедине со своими мыслями. Все-таки надо обсудить ситуацию с Натальей.

Нерешительно потоптавшись у двери каюты, я отправилась дальше по коридору с намерением обойти машинное отделение с другого конца и навестить подругу. Пять минут, как не виделись. Наверное, еще не успела лечь – над брюками стонет. Во втором холле мы с ней и столкнулись. Нос к носу. И, не сговариваясь, уселись на знакомый диванчик.

Было около часа ночи, и мы справедливо рассчитывали на полное одиночество. Но не тут-то было. Буквально тут же отрылась входная дверь холла, и с палубы вошла компания молодежи, бурно обсуждая дискотеку. Надо же! Люди отдыхают, а мы…

Окинув выразительными взглядами диванчик и нас с Наташкой в качестве неудачного к нему приложения, они, секунду посовещавшись, решили пойти в музыкальный салон. Мне стало страшно. Ни за какие коврижки не решилась бы сейчас пойти в ту сторону. Наташка, очевидно, испытывала сходное чувство, потому как ни с того ни с сего брякнула:

– А знаете, там уже все спят. – На нее посмотрели с чувством превосходства. Но ответом не удостоили. Она нервно переложила свернутые брюки под мышку и пришла в себя. – Ну и что встали? Вы нам, между прочим, мешаете. И детское время уже давно закончилось. – В ответ посоветовали сидеть в каюте и не пугать по ночам детей. – Вас испугаешь… – не унималась подруга. В это время сверху по лестнице спустились еще две девицы и два молодых человека. Коротко посовещавшись, тусовка опять отправилась на палубу. Мы молча проводили их взглядами.

– Считаю, что мы ничего не видели и не слышали, – сказала Наталья. – Мы должны что делать? Отдыхать. Еще не хватало за свои же деньги подвергать жизнь опасности. И жизнь наших детей, между прочим… Ну почему нам так не везет, а? Знала бы, уговорила поехать по этим путевкам своих недругов!