Чертовски богат

– К-кто? З-зандра? – пропищал Эрвин, которого Софья призвала немедленно при появлении герра Августа Майнделя, главного поверенного в делах семьи фон унд цу Энгельвейзен и четырех его сыновей. – Это о З-з-зандре идет речь? – повторил он, дрожащими руками ставя чашку с чаем на блюдце.

– Нет, о герцогине Йоркской, – насмешливо бросила Софья. – Чья, интересно, еще беременность может нас интересовать, кретин несчастный? Да оставь ты в покое свою чашку. Навязался на мою шею, урод!

Эрвин съежился в кресле.

Софья устало потерла ладонями лоб и повернулась к вестнику несчастья.

В юности, оставшейся далеко-далеко позади – пришлась она на годы, предшествующие Первой мировой войне, – герр Август Майндель увлекался классиками, так что ему было хорошо ведомо, какая судьба ждет носителей дурных вестей. И потому ждал, что топор вот-вот упадет на его шею, хотя и не боялся этого.

Герр Майндель был стар, хитер и к тому же слишком хорошо знал Софью, чтобы всерьез относиться к ее вспышкам. А Софья знала, что ему это известно.

Все четверо его сыновей, полноправные партнеры по адвокатской конторе, представляли собой точную копию отца. Молодыми их никак не назовешь – младшему, Францу, было уже сильно за пятьдесят, а старшему, Антону, за все семьдесят.

Их дети, а также дети их детей тоже работали в семейной фирме. Их с детства готовили только к одному – представлять интересы сиятельных клиентов фон унд цу Энгельвейзенов.

– Так, – справившись с собой, деловито заговорила Софья, – сколько времени беременна принцесса Зандра?

– Этого мне его высочество не сказал, – хриплым старческим голосом ответил герр Майндель.

Софья глубоко вздохнула и задумалась.

– Право, принцесса, мне очень жаль. Понимаю, какой это для вас удар.

– Удар? Это еще почему? Признаюсь, вначале ваше сообщение меня немало удивило. Но также и обрадовало. Чрезвычайно обрадовало. Теперь, с Божьей помощью, мужская линия нашей семьи, не прерывающаяся на протяжении веков, продолжится.

Все пятеро Майнделей изумленно посмотрели на нее.

Эрвин тоже ушам своим не верил. Он-то ожидал взрыва. Извержения вулкана. А все вышло совсем наоборот.

– Благополучие семьи, – говорила меж тем принцесса Софья, – всегда превыше любых частных интересов и устремлений. Это касается и меня лично.

Публика молча ожидала продолжения.

– На самом деле вы принесли счастливую весть. Как вам прекрасно известно, род наш продолжается уже шесть столетий, и, надо надеяться, так будет и впредь. Прошу вас оказывать моему брату всяческую помощь и содействие.

Софья выдержала паузу и строго посмотрела на всех пятерых адвокатов.

– Я ясно выразилась?

– Совершенно ясно, ваше высочество, – поклонился Франц Майндель.

– Яснее не бывает, ваше высочество, – подхватил Клаус Майндель.

– Все понятно, ваше высочество, – подал голос Герхардт Майндель.

– Будет сделано, ваше высочество, – подытожил Антон Майндель.

И только древний Август хранил молчание. Чутье и опыт настоящего крючкотвора научили его никогда не торопиться.

– Герр Майндель? – посмотрела на него Софья.

Август Майндель откашлялся. При этом брыли и отвислый подбородок старика заколыхались.

– Итак, насколько я понимаю, беременность принцессы Зандры не стала для вашего высочества дурной новостью, – осторожно заметил он.

– Совершенно верно, – скупо улыбнулась Софья.

Наступило недолгое молчание. Его прервала принцесса:

– Но при всей любви и уважении к брату я не могу не помнить, что в минувшие времена предательство и обман возникали даже в кругу семьи. Соблазн заполучить одно из крупнейших состояний мира может оказаться слишком велик даже для самых честных из нас. Поэтому надо соблюдать величайшую осторожность.

– Именно так, ваше высочество, – с видом мудреца кивнул старый Майндель. – Все надо проверять и перепроверять.

– Случаются даже совершенно неправдоподобные вещи, – продолжала Софья. – В 1598 году Фреда фон унд цу Энгельвейзен родила девочку, однако же попыталась заполучить наследство для младенца, вышедшего вовсе не из ее утробы.

– Не из ее утробы! – вскричал Франц, младший из Майнделей.

– Она велела какому-то слуге отыскать новорожденного и выдала его за собственного сына. После этого прискорбного эпизода в нашем роду и было принято правило, по которому рождение младенца должно быть подтверждено тремя свидетелями.

– Мудрый шаг, – проговорил Герхардт Майндель.

– Весьма мудрый, – подтвердила Софья. – Не говорил ли мой брат об анализах на предмет установления пола будущего ребенка?

Все пятеро отрицательно покачали головами.

– А с врачом вы встречались?

– Еще нет, – сказал Август.

– Это надо сделать немедленно.

Старик наклонил голову.

Воспользовавшись наступившим молчанием, Софья продолжила наступление:

– Рождение девочки, будь она даже самый распрекрасный и любимый ребенок, станет для брата такой же трагедией, как и бездетность вообще, господа.

Софья выпрямилась, давая понять, что сейчас будет сказано нечто чрезвычайно важное.