Чертовски сексуален

Да, констатировала Шелли, кошмар! Трагедия мирового масштаба. Неужели Пандора, раскошелившись на крупную сумму, прилетела сюда, на край света, лишь затем, чтобы улучшить произношение ребенка? Может, подозвать официанта и спросить, что он об этом думает? Но официант в данный момент был занят тем, что пытался ублажить двух амбалов в дорогих костюмах – тех, кому по идее надлежало выступить в роли посредников во время переговоров о выдаче заложников. Однако амбалы почему-то громко возмущались отсутствием у бассейна обнаженных красоток. Увы, голым в непосредственной близости от них оказался лишь бар, с которого ураганом снесло крышу.

Пандора улыбнулась, как саблезубый тигр.

– Ничего, интернат все исправит, – заявила она, и Шелли показалось, что в тропиках неожиданно установилась ядерная зима. – А я? Вы только взгляните, что стало со мной!

«Говори-говори!» – подумала Шелли. Кит уже поведал ей, что такое, по мнению Пандоры, справедливое распределение родительских обязанностей по воспитанию ребенка. По ее убеждению, сей тяжкий груз должен быть разделен поровну – между интернатом и няней.

И все равно Шелл и отказывалась верить, что мать способна быть такой расчетливой и бессердечной. Кит однажды довольно грубо пошутил, что Матильда нужна Пандоре как собаке пятая нога. Шелли тогда покоробила эта шутка, тем более что он только и делал, что сыпал остротами.

– В любом случае у меня и в мыслях не было обзаводиться детьми, – заявила Пандора, рассеянно перебирая нитку жемчуга на холеной шее. – Но потом я подумала, что одного все-таки можно. – Она сделала паузу, и Шелли сочувственно кивнула. – Кто знает, вдруг в один прекрасный день мне понадобится орган для пересадки.

Сперва Шелли решила, что ослышалась, потом пришла в ужас.

– Увы, я не предполагала, что материнство отнимает столько драгоценного времени, – жеманно пожаловалась Пандора и вздохнула с несчастным видом, словно укоряя себя за подобное безрассудство. – А ее вечные вопросы! – добавила она с видом мученицы, но затем вновь взяла себя в руки. – Нет, дети – это вам не домашние собачки. Их не снимешь с колен на пол, если они вам наскучили. Вот почему я поставила перед собой цель воспитать девочку так, чтобы та знала свое место.

«Да-да, на коврике возле двери. Удивительно, что ты еще не посадила ребенка на цепь», – подумала Шелли. Внутри ее постепенно нарастала волна возмущения.

И она поняла, что Кит, рассказывая о супруге, говорил правду. Вернее, медленно, как мать на цыпочках к спящему ребенку, приблизилась к пониманию этой истины. И заглянула вглубь, через край его обвинений в том, что она-де ревнует к Матти. Неужели желание видеть рядом с собой отца – кровоточащая рана ее детства, да и всей последующей жизни – исказила ее восприятие, повлияла на ее чувства? Нет, конечно, своего отца она представляла не таким, как Кит; ее отец расхаживал бы со щипцами для барбекю, насвистывал мелодии Элвиса и нежно-нежно любил бы ее.

Один-единственный, да и тот готовый свалиться с ног от усталости, официант предложил Пандоре орехи и чипсы, но та отрицательно покачала головой, поскольку была занята тем, что смачно высасывала из конфеты жидкую начинку.

– Кстати, ты кто – хуту или туту? – поинтересовалась она у официанта.

– Прошу меня извинить, но туту – это балетная пачка, – шепнула ей Шелли, чувствуя, что готова сгореть от неловкости. – Вы, наверное, имели в виду тутси. Племя в Восточной Африке, – добавила она, когда Пандора окинула ее надменным взглядом, от которого ей тотчас захотелось втянуть голову в плечи и провалиться сквозь землю.

– Я не голодна, – сказала Пандора и театральным жестом отослала официанта прочь, после чего ее длинные, идеальной формы ноги на мгновение раздвинулись, подобно ножницам, а затем вложились снова.

– Наверное, это из-за вашего носа, – прокомментировала Шелли, заметив тонкое кольцо белого порошка вокруг левой ноздри собеседницы. – Не думаю, что если вы втянете в себя половину Боливии, это пойдет на пользу вашему здоровью.

Выходит, Кит не лгал ей, когда говорил, что по сравнению с его дражайшей половиной Курт Кобейн показался бы членом общества трезвости.

Пандора сверкнула очами.

– Вижу, что ваш Китсон Кинкейд, или Руперт Рочестер, как он себя величает, наговорил вам обо мне самых невероятных небылиц, – заявила она и порылась в сумочке в поисках платка, чтобы стереть с носа свидетельство своей пагубной страсти. – Похищение ребенка – это тяжкое преступление. И он за него заплатит! – Ее ярко накрашенные губы скривились от отвращения. – Мы прилетели сюда через Париж, где я получила срочный ордер, который также действителен и здесь, на Реюньоне. Так вот, согласно ему, право на ребенка принадлежит мне и только мне. Я уже проинструктировала моих помощников, чтобы они предложили мятежникам за Матильду миллион долларов. А еще бандитам будет предложена некая дополнительная сумма, чтобы только они оставили у себя Кита. Согласитесь, гениальная идея. Самый эффективный способ добиться того, чтобы этот говнюк больше никогда не увидел моей дочери.