Чертовски весело

Я уселась в том же кафе, подальше от Григорьева, спросила себе минеральной воды, закурила. Наблюдать за погруженным в работу Григорьевым было интересно, по-моему, только неугомонному официанту, который, помимо кофе, натащил на столик Александра Владимировича несколько бутылок прохладительных напитков, кучу салфеток и пепельницу, так что, полюбовавшись немного боссом, я принялась рассеянно глазеть на другую сторону улицы. Там тоже было кафе. Приятнее, чем это. Деревца, цветы всякие в горшочках. Запах, наверное, весенний! Вот туда бы лучше сели…

Вот туда бы… Та-ак, это деревца, это цветочки, а это?.. Вот ты, деточка, и попалась – со светлыми крашеными волосами, перевязанными ремешком сзади – та самая. Прекрасная незнакомка.

Как она нас, интересно, выследила? Вроде не было ее рядом. И вот, пожалуйста, сидит. На Григорьева уставилась – глаз на секунду не отведет. Кто ж так, милая, следит?

Я достала из сумочки блокнот, вырвала из него листочек и черканула записку Александру Владимировичу – попросила его возвращаться обратно в свой кабинет спустя минуту после того, как он эту записку получит.

Ну-с, начнем.

Я подозвала официанта, расплатилась – и за себя, и за Григорьева расплатилась – и велела ему передать записочку.

Он понимающе заухмылялся, назвал меня хорошей девочкой и потрусил к Александру Владимировичу.

Депешу понес.

Отпив еще глоточек минералки, я встала, перекинула сумочку через плечо и двинула на ту сторону улицы, держа наблюдающую за Григорьевым женщину в поле своего зрения. А то больно резвая она, как оказалось.

Теперь у меня была возможность получше рассмотреть ее. Было ей уже под сорок. Или она просто выглядела старше своих лет. Не то чтобы – со следами былой красоты, но можно было сказать, что двадцать лет назад она выглядела лучше. А сейчас… ну, ничего, только запустила она себя.

И еще – у нее ногти были неухоженные. С них лак местами слез. Мне даже показалось, что она имела привычку их грызть.

Женщина не заметила меня. Она, по-моему, никого и ничего вокруг не замечала – на Григорьева только смотрела.

– Можно? – спросила я, подсаживаясь за ее столик.

– Извините, я мужа жду, – негромко ответила она. Качнула головой и неприязненно оглядела меня с головы до ног.

Не одобрила, значит.

Отвернулась, опять на Александра Владимировича уставилась. Я поправила свой рыжий парик и присела за ее столик. Женщина недоуменно обернулась ко мне:

– Девушка, я же вам сказала!..

В это время Григорьев поднялся и направился к своему «Булет-банку». Бумаги он прижимал к груди, как отец новорожденного.

Женщина, на мгновение отвернувшись от меня, увидела пустой григорьевский столик. Вздрогнула и попыталась встать, но я удержала ее за руку.

– Девушка! – чуть громче, чем принято это в общественных местах, воскликнула она.

– Посидите, – лучезарно улыбнулась я, – Александру Владимировичу надо работать. Рабочий день у него сейчас… напряженный.

– Девушка… – тихо повторила женщина. Она снова попыталась встать, но я не выпускала ее руки из своей:

– Посидите. Нам, наверное, объясниться надо.

– Объясниться? Ах, так вы… – она обмякла и покорно опустилась на стул, – так вы его новая пассия.

Я не стала спорить:

– Пассия, – весело представилась я и вопросительно посмотрела на нее.

– Новичкова Юлия Львовна, – проговорила она так, как говорят, к примеру, «у меня нашли СПИД», – жена Александра Владимировича. Бывшая жена.

Вот так новости! Вот тебе и таинственная незнакомка. А Григорьев-то хорош тоже – жену собственную, хотя и бывшую, по описанию не узнал. Правда, описание такое… Жена. Вот черт. А я-то думала – вора поймала…

Глава 4

– Мы с Сашей два года назад развелись. Я была виновата, что развелись… – она несколько раз моргнула, вытерла глаза. Поднесла руку ко рту, но быстро опомнилась. Побарабанила пальцами по столу, уставилась куда-то вдаль, но все-таки не выдержала и, некрасиво скривив лицо, заплакала.

Ну вот. Сиди теперь, успокаивай бывших жен своих начальников. Вообще-то пускай расскажет мне чего-нибудь, чем больше знаешь, тем лучше.

К тому же Григорьев наверняка успел дойти до банка. Так что нечего мне запоздало рыпаться оберегать его.

Юлия Львовна мало-помалу успокоилась. Достала платок и продолжала. Видимо, давно хотела выговориться кому-нибудь, если передо мной – молодой рыжей девчонкой с сомнительными манерами и предельно короткой юбкой – изливается:

– Два года как мы развелись. Пять лет назад он только-только настоящим бизнесом начал заниматься – банковским делом. Саша весь в работу был погружен. Тогда у них с банком еще проблемы были какие-то. Домой он ночью приходил и сразу спать заваливался. А я не работала… Весь день дома…

Я уже начала скучать. Ничего, оказывается, интересного нет в этой истории. Я и так наперед все знаю – изнывающая от безделья и тоски Новичкова Юлия Львовна завела романчик с каким-нибудь мальчиком на автозаправке и тешилась до тех пор, пока Александр Владимирович, сев однажды утром в собственную машину, чтобы ехать погружаться в банковские дела, не обнаружил на заднем сиденье использованный презерватив.

Что-то в этом роде.