Чертовский переполох

– Садист! – сказал он убежденным голосом. – Ведь не просто убить захотел, а с вымыслом! С особым, так сказать, изощрением. Хвалю!

– Шеф! Но это ваша идея! – застонал Алхимус, но Дуремаг его не слушал.

– Капитан! – крикнул он и хлопнул в ладоши. Капитан высунул из трюма прокопченную, в желтых разводах физиономию и с ходу принялся жаловаться:

– Шеф! Эти богатыри совсем не хотят работать! Стукнул одного по зубам, руку отбил! – он помахал в воздухе растопыренными пальчиками. – Может, в топку их? Они здоровые, жирненькие, долго гореть будут!

– Еще один садист! – улыбнулся Дуремаг. – Ладно, тащи их сюда, сейчас разберемся.

– Сю-сю-сю! – поманил капитан. – Кис-кис-кис!

Через минуту на палубу вылезли поглупевшие богатыри. Попович с любовью уставился на Дуремага. Добрыня тоже захотел уставиться на чародея с любовью, но обзор ему загородила сутулая спина капитана. Недолго думая Добрыня шмякнул по этой спине, и капитан, протяжно завывая, полетел за борт.

– Ты что натворил? – испугался Дуремаг, мгновенно приходя в себя. – Ты же капитана угробил! Капита-ан!

– Слушаю-усь! – донеслось далеко снизу, а вслед за этим послышался шумный всплеск.

– Ну и хрен с ним! – успокоился Дуремаг. – До берега близко, глядишь, и доплывет, как-никак капитан! А вот как мы корабль сажать будем? Придется, Витя, тебе постараться. Не посадишь – сам знаешь, что я с тобой сделаю! – и Дуремаг погладил ручку бейсбольной биты. У Алхимуса моментально зачесалась голова.

– Сделаем, учитель, в лучшем виде!

– Ну что? – Дуремаг перевел взгляд на богатырей. – Хотите, летать научу?

– Гы-гы! – осклабились богатыри, преданно глядя на чародея.

– Витя, тащи метлы!

Алхимус притащил метлы и принялся за дело. К каждой руке богатыря он привязал по метле. Получилось красиво.

– Гордо реет буревестник! – провозгласил Дуремаг и скомандовал: – По-одному за борт, марш! И на остров!

Богатыри безропотно перешагнули через борт. Алхимус на мгновение зажмурился, но тут же услышал восторженное восклицание шефа и открыл глаза. Богатыри, словно гигантские птицы, парили наравне с кораблем. Боевые метлы пехоты хорошо знали свое дело.

– Ур-ра! – закричал Дуремаг и забил в ладоши. – Получилось! Я великий ученый! Я Галилео, я Невтон! А вы, блин, чего толчетесь? Кому сказал, лететь к острову, об исполнении доложить!

– Вот так! – повернулся к Алхимусу великий чародей. – А теперь, Витя, твоя очередь. У нас есть еще одна метла, вон валяется!

– Это веник, а не метла! – возразил Алхимус.

– Хрен редьки не слаще. – Дуремаг похлопал себя по карману, вытащил бутылку с Ильей Муромцем, хотел хлебнуть, но в последний момент понял, что это не то, и полез в другой карман.

– Не пей, шеф! – закричал Алхимус.

Дуремаг скривился:

– Ты еще скажи, мол, козленочком станешь. – Быстро вынув бутылку с коньяком, он свинтил крышку. Алхимус повис у него на руках.

– Учитель, ты и так…

– Что? – кротко осведомился Дуремаг. – Ну говори, говори, договаривай!

– Шеф, от этого глупеют!

– Ах, Витя, какое это имеет значение? – отмахнулся Дуремаг. – Мы с тобой поглупеть уже не сможем, потому что мы гении. Да. Мы – два гения! – С этими словами он запрокинул бутылку.

– Мы два дебила! – выкрикнул Алхимус и выхватил бутылку из рук шефа.

– Ах так! – взревел чародей и потянулся к бейсбольной бите, но Алхимус ловко откинул ее ногой. – Ну Витя, держись! – крикнул Дуремаг и, выхватив из кармана бутылку с Ильей Муромцем, с размаху опустил ее на голову ученика. Брызги от стекла полетели во все стороны. Витя закрутился на месте и, не помня себя от обиды, врезал учителю по башке бутылкой, в которой томился Яромир. В следующую секунду учитель и ученик, сцепившись, покатились по палубе, не обращая внимания на окруживший их дым. А когда дым рассеялся, они увидели страшное. Яромир и Илья Муромец стояли возле них.

– Пощадите! – пискнул Алхимус. Но что-то ему говорило, что просить пощады бессмысленно.

35

В трапезной Дормидонта творилось неописуемое. Первый раз в жизни черти-подпольщики дорвались до настоящей пищи. Объедки, оставшиеся на столе, были неописуемо вкусны. Никогда в жизни Альфред не грыз таких косточек! Да что там косточки! Многие блюда вообще были нетронуты. А водки было даже больше, чем надо.

– Сейчас пожрем и выставим караул! – сказал Альфред, торопливо глотая тушеного зайца. – Ребята, разливай!

Дрожащие от возбуждения лапы потянулись к стаканам.

– Тост! – прокричал кто-то. – Пусть партайгеноссе скажет тост!

Альфред резво вскочил на ноги:

– Братья! Товарищи! За революцию! Мы наш, мы новый мир построим, кто был никем, тот станет всем!

– Ура! – шепотом крикнули черти-подпольщики и осушили по первой. Дальше пошло легче. После третьего тоста Альфред вспомнил, что нужно выставить часовых, но после четвертого тоста снова забыл. Да и о какой засаде могла идти речь, если на столе лежал такой сладкий, такой аппетитный жареный гусь! Альфред съел его с костями, даже крошечки подобрал.

Через час стол был чист, а посуда вылизана до блеска. У многих оттопыривались карманы. Запасливые подпольщики растащили даже хлеб. Вино допивали просто так, чтобы не оставалось.