Чёртовы кресты

– И ты знаешь, что разводным ключом нельзя закручивать гайки, сорвёшь к чёртовой бабуле. Только специальными ключами, подходящими по размеру. Почему эту простую истину не знали метростроевцы? А? А я тебе скажу – что было в реквизите для фотографий, то и дали в руки. Позируйте, товарищи строители. Изображайте бурную комсомольскую деятельность!

Лика внимательно разглядывала фото:

– Действительно, ерунда какая-то.

– Я сейчас тебе покажу ещё кое-что, имеющее мало отношения к метро, но многое нам объясняющее, – Андрей включил ноутбук. На экране появились сканы пожелтевших документов.

Лика стала читать:

«По данным Госстата СССР, к 1931 году промышленное производство сократилось по отношению к 1913 году в семь раз. За период с 1921 года по 1930 год только на территории центральной России было подавлено около ста антиправительственных восстаний.

Голодные мятежи рабочих и крестьян продолжались до 1935 года.

После ликвидации НЭПа страна взяла курс на индустриализацию.

Это позволило ввести в эксплуатацию девять тысяч крупных предприятий. Строительство этих предприятий производилось с привлечением сил США и Великобритании.

Было привлечено 380 тысяч иностранных рабочих и специалистов. К примеру, на строительстве Сталинградского тракторного завода, а на самом деле танкового, советских рабочих, кроме пары сотен чернорабочих, не было».

– Интересный факт – не сохранилось ни одного документа или сметы об оплате труда иностранных специалистов. Все работы велись в СССР совершенно бесплатно. Кто их финансировал? – Андрей дождался, пока Лика дочитает документ, и продолжил: – Там ещё параллельно шла грязная история с золотым эмбарго, если помните.

– Я, Андрюх, помню. Но где политика, а где история?

– О, дорогой начальник, где история, там и политика. Вы дальше смотрите.

Теперь на экране был открыт обычный вордовский документ. Отчёт Андрея.

«По данным Красного Креста, в 1932 году только в Поволжье от голода умерли три миллиона восемьсот тысяч человек. Годовые планы по добыче угля, производству продуктов питания, машиностроению, сталепрокату – всё было сорвано.

Автотранспорт в Москве.

Первый автомобиль ГАЗ выпустил в 1933 году. Выпускались они поштучно. АМО, будущий ЗИЛ, выпускал машины грузоподъёмностью две с половиной тонны в 1930–1933 годах, общим количеством около 35 тысяч штук. На весь Союз.

Грузовой автопарк Москвы был малочислен и держался на дореволюционных развалюхах.

Первый проходческий комбайн был создан самоучкой Алексеем Бахтумским в 1932 году.

И только в 1939 году Горловский завод им. Кирова выпустил серию комбайнов, всего пять машин, которые работали на шахтах Донбасса.

Никаких предприятий, способных производить электровозы, вагоны, – нет. Не существует.

Шлифованный мрамор и гранит можно заполучить только в качестве надгробной плиты, в единственном экземпляре».

– Извините, – наконец подала голос Лика, – так чем они там копали и как вывозили? – Не доверять сведениям, нарытым напарником, повода не было.

– Хороший вопрос! Возможно, самый главный вопрос. По официальной версии, при строительстве было вынуто двадцать три миллиона кубических метров грунта, – Андрей по-рыбацки развёл руками.

– Это сколько? – уточнила Лика.

– До хрена. И ещё вот столько. Но это цветочки. В тоннели уложили восемьсот пятьдесят семь кубических метров бетона.

– Всё, я не могу больше, – взмолилась Лика. – А если как-то без вот этих вот точных данных? Это можно?

– Нельзя, – Андрей защёлкал по клавиатуре и открыл фотографию какой-то газетной вырезки. – Смотри – советским по жёлтому написано: «Построено: 4 электротяговых подстанции; 11 понизительных подстанций. Смонтировано 15 эскалаторов. Уложено 21 535 метров квадратных полированного мрамора. Использовано: 88 тысяч тонн металла; 581 тысяча кубометров леса редких пород; 296 тысяч тонн цемента; 305 тысяч рулонов изоляционных материалов».

– То есть предприятий нет, а материалы есть?

– Именно! Это я уже не буду тебе про грузооборот рассказывать. Там столько, что если бы нам зарплату выдавали в таких цифрах, то я бы ух!

– Размечтался, – Тимур сидел на лавочке, откинувшись на спинку. От обилия цифр голова гудела. – Ты давай к выводам переходи.

– А нет их. Только вот коробка та твоя пыльная. Честно скоммунизженная уважаемым нашим историком, – цифры Андрей очень любил и страданий коллег не разделял. – Но я считаю, Лик, что мы имеем дело с «консервами».

Лика подняла на коллегу замутнённый арифметикой взгляд, определяя, не поехал ли тот кукушечкой на фоне вседозволенности. Или просто оголодал?

– Да стояло оно там раньше! Ну, лежало. Под землёй. Хранилось себе, как консервы, на случай острой необходимости. Вскрыли, помыли, повесили портреты вождей. И вот вам, дорогие мои москвичи, шедевр индустриальной мощи! – Андрей эффектно поклонился, ожидая реакции.

– И кто его туда положил? Ну, поставил. Построил кто?

– Кто-кто, дед Пихто, склонный к античному стилю в дизайне. Разбираться будем.