Червь

Огромный, почти желеобразный червь. Он был толще пивной банки, и казалось, продолжал распухать. Извивался у нее в руках как пожарный шланг под высоким давлением. Он выскальзывал у нее из пальцев, и она не могла ничего с ним поделать. Это было все равно, что держать резиновую трубу, смазанную свиным салом. Он двигался. Корчился. Извивался, вращаясь по спирали.

А потом выскользнул.

Всем своим мерзким весом упал Кэтлин на колени и тут же атаковал. Она подумала, что червь будет целиться ей в лицо, глаза или шею. Но этого не случилось. То, что он сделал, было гораздо ужаснее — он метнулся ей между ног как огромный, вялый член, потом вскинул голову, юркнул под кофту, раздирая щетиной пупок. Его раздувшееся туловище скользнуло между ее грудей, как иногда делал ее муж.

Эффект был отвратительным.

Ее груди были тяжелыми от молока, и червь, казалось, знал это.

Она закричала и упала задом в черную жижу. Она дергала и тянула червя, но тот скручивался у нее в руках, истекая густой, пенящейся слизью. Она не могла ни удержать его, ни оторвать от себя. Черв раскрыл рот, разорвав лифчик, и обвил собой ее левую грудь. Она закричала. Из пасти веяло холодом. Она чувствовала, как его зубы царапают ее как иголки. Она принялась колотить червя, оставляя на туловище глубокие рубцы от ногтей, но тот вонзил в нее свои зубы.

Кэтлин издала дикий, пронзительный вопль.

Зубы червя проникли ей в грудь, пронзив молочные железы, из пробитых каналов хлынула кровь и теплое молоко. Она сопротивлялась все сильнее, но зубы держали крепко. Рот сжался до сморщенного отверстия и присосался к ее соску. Она чувствовала, как все туловище червя пульсирует, осушая ее. Боль была невероятная. Это было все равно, что подключиться к доильному аппарату. Но настоящая боль пришла потом, когда червь своим мощным, энергичным сосанием оторвал ей сосок.

В тот момент, когда его зубы потеряли захват, Кэтлин рывком выдернула его из-под кофты, и швырнула через всю комнату. Она сложилась пополам под сокрушительными волнами невероятной боли. Кофта была сырой от крови.

Но червь не собирался бросать начатое.

Он двинулся на нее, чтобы прикончить.

Скользнул через грязь и прыгнул на нее. Она поймала его извивающееся туловище обеими окровавленными руками. Сжала, пытаясь разорвать, но оно было жидким и эластичным. Потом с безумным криком поднесла его ко рту и, вцепившись зубами, рассекла оболочку. Под напором ее рук и зубов червь треснул. Она раскусила его пополам, рот наполнился хлынувшей, булькающей слизью.

Ее тут же вывернуло наизнанку. Мучения добавляла истерзанная грудь. Она знала, что пока не потеряла сознание, должна освободиться, должна выбраться из дома.

Спотыкаясь, она бросилась к двери, оставив позади извивающиеся половинки червя. Крича и рыдая, вошла в глубокую, почти по бедра, пузырящуюся грязь… мерзкую, и все же успокаивающе теплую.

Что-то плавало там.

— Ребенок, — воскликнула она, подхватывая предмет. — Мой… ребенок…

19

Тони проверил еще несколько домов в районе и всюду нашел следы разрушения. Не просто разрушения от воздействия грязи. Дома не развалились сами по себе — черви испещрили их туннелями, как личинки испорченное мясо в поисках лакомства.

Пробираясь сквозь топкую жижу, заполнившую улицы, он то и дело слышал крики.

Что это за гребаный кошмар?

Все-таки здорово, что Чарис здесь нет. Он надеялся, что она в безопасности. Черви пользовались грязью как вектором в поисках своих жертв, и до сих пор это очень хорошо работало. Городские улицы рассматривались как территория человека. Его среда обитания. Но грязь изменила все — то, что некогда было знакомым и безопасным, стало смертельным и чужим. Грязь кишела чудовищами. Как акулы в море крови, они кружили, приближаясь все ближе.

Именно поэтому тебе нужно добраться до укрытия. Тебе нужно найти что-то, где они тебя не достанут, или тебе не пережить эту ночь.

Но что? Чердак? Крышу? Грязь продолжала подниматься, и безопасность превращалась уже в какой-то абстрактный термин.

Ему нужно расслабиться. Нужно найти что-то безопасное, но не паниковать, иначе он наделает ошибок. И тогда черви воспользуются этим.

В одном из этих домов должны быть люди.

Люди, с которыми он может объединиться и держать оборону.

Тони остановился, услышав всплеск, по морю грязи побежала рябь. Что-то там было. Что-то двигалось под поверхностью, и это могло быть только одно. Ему нужно двигаться, но этой твари он боялся больше всего. Инстинкт подсказывал ему либо бежать, либо стоять неподвижно. Черви были не такими уж и смышлеными. Очень ловкими хищниками, но не очень умными. Если б он двигался, они нашли бы его. Если будет стоять неподвижно — пройдут мимо.

Осторожно, очень осторожно, он просунул руку под толстовку и вытащил из кармана рубашки сигареты. Закурил и глубоко затянулся.

Видишь? Видишь, каким тихим можешь быть, если нужно?

Он стоял и курил, неподвижный как столб.