Червь

Они создавали силовые поля, выстраивая их в несколько слоев вдоль дальней стены, снаружи и позади фасадных окон, но их мощности не хватило, чтобы выдержать удар. Здание тряхнуло, силовые поля слева разрушились, и вода хлынула внутрь, неся в вестибюль обломки кирпича, стекло и оконные рамы.

Один из экранов повалился, опрокинутый прибывающей водой. Два других показывали ряд мерцающих изображений, по полсекунды каждое. Побережье Броктон Бей под ударом волны. Паром, гавань в южном конце города, набережная — всё было разрушено первой же волной. Я увидела мельком на одном из кадров высокую фигуру, расплывающуюся за туманом и струями дождя.

Раздался громкий скрежет металла, и потолок в одном из углов помещения начал стремительно оседать. Нарвал щёлкнула двумя пальцами в том направлении и поддержала потолок силовыми полями, но я видела, что другие его части тоже начали проваливаться, вода литрами лилась сквозь щели в потолке.

— Попутчик! — голос Легенды перекрывал адский шум. — Вытаскивай нас отсюда!

Синтезированный женский голос из браслета что-то говорил, но из-за шума я ничего не могла разобрать.

Воздух высосало из моих лёгких и раздался грохот. Я дрожала всем телом, ощущение было такое, как будто в меня молния ударила. Только тут до меня дошло, что я уже не в здании, а стою на четвереньках посреди водяного потока — сначала я подумала, что это какая-то мелкая речушка. Потоки воды лились с небес — это походило уже не на ливень, а скорее на водопад. Вкус солёной океанской воды наполнил мой нос и рот. Маска намокла и сползла на подбородок, пришлось наклонить голову, чтобы не набрать воды в рот. Откашлявшись и несколько раз тяжело выдохнув, я почувствовала себя лучше.

Мы оказались посередине дороги, которую я неоднократно пересекала по пути в лофт. Было всё ещё темно — либо рассвет еще не наступил, либо свет не мог пробиться через густую облачность. «Река», посреди которой я стояла, была массой воды, принесенной первой приливной волной, и теперь отступающей в направлении океана. Вода несла с собой массу хлама: мусор, обломки, разбитые окна, доски, вывороченные с корнем растения.

Оглядевшись, я увидела других героев и злодеев, которые приходили в себя и поднимались на ноги, стоя по колено в воде. Несколько летунов переносили наших бойцов дальнего боя на крыши.

В дальнем конце дороги, у подножия холма, была набережная или то, что от неё осталось. Судя по тому, что я могла видеть сквозь ливень, деревянные дорожки и доки были разрушены первой волной до такой степени, что многие из них встали вертикально или соединились в разломанные арки. Вода пенилась и разлеталась брызгами, бросаясь на измочаленную преграду, которая была лучшим торговым районом Броктон Бей.

Оттуда он и появился. Я могла различить его силуэт сквозь дождь и летящие брызги. В нём было метров десять роста, целая гора мышц, но он не казался громоздким. Его сутулые плечи, шея и торс были исключением: переплетения мышц на них выделялись как стальные кабели. Из-за этого казалось, что верхняя часть его туловища, похожего на перевернутую каплю с конечностями и хвостом, перевешивает нижнюю.

Его пропорции были неправильными — голени, предплечья и особенно когти рук и пальцы ног были слишком длинными для его роста. Он приближался в потоке воды, двигаясь изящно, но как будто с ленцой. Его руки мотались туда-сюда, как маятники, цепляя когтями поверхность воды, а верхняя часть тела моталась из стороны в сторону с каждым шагом, как будто его рост был слишком велик для такого телосложения. Его пятнадцатиметровый хвост хлестал по сторонам в такт поступи — возможно, он также помогал чудовищу поддерживать равновесие

Водяной шлейф тянулся за ним, объемом приблизительно равный объему его тела — десятки кубометров воды. “Шлейф” стекал по нему и потоком обрушивался в море.

Он приближался. Герои и злодеи выстраивались в боевые порядки и что-то кричали, но я все равно ничего не слышала. В голове гудело от страха и адреналина, но я почти смогла разглядеть его лицо. Такого не увидишь в репортажах или на фотографиях.. У него не было ни носа, ни рта, ни ушей. Его лицо было плоским и твердым, покрытым той же самой чешуйчатой, похожей на крокодилью, кожей, что и все остальное тело. На твердой, плоской пластине, составляющей «лицо» Левиафана, выделялись только четыре трещины или разлома — один на правой стороне его лица и три на левой. В каждом из темных провалов пылали зелёные шары его глаз, их свет пробивался через дождь. Его голова перемещалась быстрее, чем остальные части тела, дергаясь из угла в угол, как могло бы двигаться чье-нибудь глазное яблоко — вправо-влево, вверх-вниз, охватывая всех нас, странно не совпадая по ритму с движениями остальных частей его тела.

— Приготовились! — проревел Легенда.

Трудно сказать, услышал ли команду Левиафан или это Легенда что-то заметил, но Левиафан упал на четвереньки в тот же момент, как прозвучала команда. Крик ещё звенел в воздухе, а Левиафан уже рванулся вперёд.

Он двигался с невероятной скоростью.