Червь

О: Умением привязать к себе всякого гостя. Ей бы актеркой быть, а не потаскухой.

В: И как же она исхитрялась их приваживать?

О: Принимала такой вид, будто она не девка, а, напротив, чиста как хэмпстедская водица [78] – так что благоволите, мол, и вы держаться приличий. А гости – ну не диво ли? – мало что сносили такое обращение, так еще и в другой раз ее выбирали.

В: Она изображала знатную даму?

О: Невинницу она изображала. Хороша невинница! Такую бесстыжую тварь еще поискать.

В: Какую там невинницу?

О: Недотрогу. Застенчивую Сестрицу, Невинную Пастушку, мисс Девичий Стыд, мисс Само Простодушие... Прикажете продолжать? Какие только штуки не выкидывала, хоть роман из них составляй. Невинница! В гадючьем гнезде – и то больше невинности, чем в этой продувной бестии. А вздумает в угоду гостю взяться за плеть, то уж посечет так посечет. Старый судья П-н – вы, сэр, верно, его знаете, – так вот, если его наперед хорошенько не отстегать, ни к чему не способен. С ним она была надменна, как инфанта, и безжалостна, как татарин, – и все это вместе. А ему оно и в охотку. Но это к слову.

В: У кого же она выучилась такому лицедейству?

О: Да уж не у меня. Не иначе – у самого дьявола. Такой, видно, уродилась.

В: Но была одна роль, в коей ее окаянная сноровка поспешествовала особенному успеху, не так ли?

О: Какая роль?

В: Взгляни на этот печатный листок, Клейборн. Мне ведомо, что он был отпечатан на твой счет.

О: Знать ничего не знаю.

В: Вы его прежде видели?

О: Может, и видала.

В: Так я прочту один выбранный отрывок. «А ежели ты, читатель, ищешь учинить свидание с Квакершею, то разочти наперед, довольно ль у тебя золота. Хоть прозвание у блудни не пышное, а на серебро не посмотрит, видом скромница, а душою скоромница. Известно тебе, что для всякого завзятого развратника ничего нету слаще, как добиться своего силою; на каковую приманку и ловит их сия лукавая нимфа: и краснеет, и дичится, и бесстыдником кавалера называет, но, будучи приведена к покорности, делается подобна любопытной и доверчивой серне и уже не бьется за жизнь, не лишается от страха чувств, но смиренно открывает нежное сердечко кинжалу удачливого охотника. А только идет молва, что до таковых ударов кинжала она сама великая охотница, и несут они не гибель ей, но сэру Нимроду [79] смертную усталость». Что скажете, мадам?

О: Что сказать, сэр?

В: Это все о ней?

О: Может быть. А хоть бы и о ней, что из того? Не я писала, не я печатала.

В: Думаешь, на Страшном суде с тебя от этого меньше спросится? Когда у вас в заведении впервые объявился тот, чье имя я запрещаю вам произносить?

О: В начале апреля.

В: Прежде вы его не видели?

О: Нет. И век бы не видеть. Его привел ко мне и представил человек хорошо мне знакомый, милорд Б. Он сказал, что Его Милость желает встретиться с Фанни, которая успела ему полюбиться. Но я уж и сама догадалась.

В: Как?

О: Дня за четыре до того лорд Б. запиской просил прислать Фанни к нему домой. Писал, что для друга, а что за друг, не сказывал.

В: Часто ли ваших девок забирают для непотребных занятий на стороне?

О: Только тех, что слывут лакомыми кусочками.

В: Эта была из их числа?

О: Была, прах ее возьми.

В: Лорд Б., представляя приятеля, назвал его истинное имя?

О: Тогда он вовсе имени не поминал, а открыл мне его потом, с глазу на глаз.

В: Что было дальше?

О: Его Милость удалился к Фанни. И на следующей неделе еще два-три раза.

В: Он был привычен к домам вроде вашего?

О: Как есть гусеныш.

В: Что это значит?

О: А это те, которые тароваты не в меру, прилепляются к одной девице и больше одной услуги у них не спрашивают, имя свое скрывают, уходят и приходят тайком. Вот таких мы и зовем гусенышами.

В: А гусаки у вас закоренелые распутники?

О: Они.

В: И тот, о котором мы говорим, еще не оперился?

О: Он выбирал одну только Фанни, имя свое от меня скрывал – вернее, хотел скрыть. И задаривал сверх меры.

В: Вас или девицу?

О: Обеих.

В: Деньгами?

О: Да.

В: Какие же обстоятельства привели к ее исчезновению?

О: Как-то раз он объявил, что желает потолковать со мной об одном деле, сулящем обоим выгоду.

В: Когда это было?

О: Около середины марта. Он поведал, что приятель приглашает его вместе с другими распутниками в свое оксфордширское поместье, где затевается празднество. Каждый должен захватить с собою по шлюхе и, когда их всех перепробуют и решат, которая из них оказалась наиотменнейшей, привезшего ее ожидает награда. Придумали они и иные забавы, и все эти дурачества должны продолжаться две недели. Добавить время на дорогу туда и обратно – получится три. Он попросил меня уступить ему Фанни на этот срок и назначить цену в возмещение убытков, какие я понесу из-за ее отсутствия.

В: Он не сказал, где располагается поместье?

О: Не сказал. Они скрывали свою затею из боязни ославиться на весь свет.

В: Что же вы на это?