Червь

«Ты — другая.»

Я почувствовала озноб.

«Некогда.» Я открыла портал и отослала её. Она была не нужна и… и я не могла даже произнести, почему я не могла оставить её здесь, хотя оставила бостонского горбуна из пятьдесят третьих и сумасшедшего злодея, которого выдернула из Монако.

Я отослала Рапиру, а за ней — Окову и Канарейку. Пусть они будут рядом со Сплетницей и остальными. Я исключила их из своей сети, возвращая им свободную волю.

«С-с-сен… сентиментальность?» Я велела себе оставаться логичной.

Поддалась ли я эмоциям, отпуская их? Или я придерживалась собственных правил, своих обещаний, что не буду использовать их? Логика, эмоции, что-то еще и всё вместе — это было неважно. Меня сейчас нельзя было назвать рассудительной.

Говоря по правде, я была очень, очень не в себе.

Всё было так же, как раньше. В этих обстоятельствах предсказатели не могли работать в полную силу, но если бы я получила хоть толику надежды поместить что-то на нужное место, сдвинуть, сделать что-нибудь на пути Сына…

Он появился и полетел прямо ко мне. Группе придётся действовать без поддержки успокаивающей песни Канарейки. Надеюсь, больше никого не выбьет из обоймы.

Объединённой силой предсказателей я каким-то образом почувствовала, как Сын собирается двигаться.

Но это было неважно. Его рука засветилась, когда он нанёс удар по плоской стороне бритвы и она рассыпалась облаком светящихся осколков.

Я увидела его лично в первый раз с начала сражения. Моё собственное зрение не было таким чётким, как тех, глазами которых я уже смотрела на него, и мне было сложно сфокусировать свой взгляд на конкретной точке.

Повернув голову, я посмотрела на остальных . Сплетница, Чертёнок, Рейчел, Панацея, Рапира, Канарейка, Обойма…

Я заметила движение губ Чертёнка. Она что-то сказала. Наверное, что-то очень весёлое. Что-то забавное, остроумное и совершенно неуместное .

Или, возможно, она сказала то же самое, что сказала я, когда мои пути с группой разошлись.

Рейчел молча опустилась на колени позади гигантского, монстроподобного Ублюдка, который лежал рядом с ней. Её руки обняли его за шею.

А Сплетница...

Она поднесла кисть ко рту, затем сделала какой-то широкий жест рукой.

До меня дошло, что я не имею ни малейшего понятия, что этот жест означает.

«По-по-потому что ты не по… позволяешь мне даже этого», — подумала я.

Сын шагнул вперёд — его рука всё ещё светилась — и заслонил мне обзор.

План был прост. Благодаря подчиненным Учителя я смогла сохранить свои воспоминания о событии-триггере. Сын вымарал большинство относящихся к делу деталей, но оставил одно слабое место.

Он изучал нас как вид. Он следил как мы функционируем, какие стратегии мы применяем, и, таким образом, он выбирал себе путь.

Но на этом пути, я была почти уверена, он сосредоточился на идее, что мы не сможем работать вместе, не сможем собрать все силы в один кулак. Люди как вид были слишком хаотичны.

Я знала об одной его ошибке. Он предсказал будущее, в котором мы встретим его партнёра, и теперь стремился к этому будущему только затем, чтобы найти его мёртвую версию, что находилась на базе Котла.

Я пыталась помочь всему этому случиться в другом будущем, убегала, зашифровывала измерения. Это было лучшим, что я могла предложить для того, чтобы Сын оказался в мире, где он увидит себя единственным оставшимся.

Он сократил дистанцию, а я не могла собраться с мыслями, чтобы убедить себя сбежать, чтобы понять, какими ресурсами я смогу воспользоваться, чтобы спастись. Телепортерами, но которым из них?

Сын обхватил обычной рукой моё горло, и все вопросы стали неуместными. Удивительно, насколько маленькой была его кисть. Больше среднего, но… при всей внушительности, он всё ещё был размером с человека.

Он не убил меня сразу.

«Он х-хоч… хочет, чтобы я боялась».

Его хватка сжалась, не давая мне дышать. Я вцепилась в запястье ясновидящего. Боясь, что этого будет недостаточно, я использовала небольшую нить, которую мне удалось собрать, чтобы связать наши руки вместе.

Я изначально была в не слишком ясном состоянии. Кислородное голодание добралось до меня — мир вокруг начал меркнуть по краям.

«Проваливаюсь.»

Этого оказалось недостаточно, в конце концов. Это был план из трёх пунктов. Собрать всех нас в точке, где мы все здоровы и действительно объединены против общей угрозы. Сделать всё, что я смогу, чтобы перехитрить его предвидение и заставить его поверить в осуществление его миссии. И, наконец, нацелиться в его слабое место.

Слабое место было недоступно, целиться было некуда.

Возможно я предложила бы что-то лучшее, но всё только начало выкристаллизовываться, когда я потеряла возможность к общению. Я эффективнее действовала, если могла менять стратегию на ходу, но корабль сел на мель, когда я начала неуклонно терять рассудок.

Сплетница что-то сказала, Панацея ответила, держа руку на Ублюдке.

Сплетница рявкнула что-то в ответ.

Как во сне я увидела, как Рапира поднимает свой арбалет.

Я передвинула насекомых, построив барьер между нами.

Она запнулась, потом опустила арбалет.

Я расслабилась. «Это не… не сработало бы. Не ну... нужно им погибать со мной.»