Червь на осеннем ветру

Силы иссякли внезапно, когда сознание его вместило пространство радиусом в шестьдесят километров. На этой огромной территории он каким-то неведомым образом видел все до мельчайших подробностей. И именно подробности ложились на него невыносимым грузом – каждая травинка, комочек земли, отблеск солнца на покрытой рябью реке, каждое насекомое и животное в траве, птицы, облака, прихотливая игра ветра в степи… Шатаясь под невообразимой тяжестью, он заглянул за грань охваченного сознанием пространства.

Там не было ничего!

И тут Грэма осенило – истина еще страшней, чем он предполагал. Вначале разум-чужак, а теперь он сам творили этот мир, на них и державшийся. Вне переменчивой окружности – полная пустота, ничто. А сам он…

Что такое он сам?

Ответа у него не было. Но ничто, с которым граничил его мир, гипнотизировало Грэма, лишало сил – и он не удержал тяжести, оступился и рухнул, а вместе с ним во мрак рухнула вселенная, стала распадаться, лишившись опоры и организующего начала.

Сознание Грэма совершило непонятный кувырок, снова очутилось в прежнем его теле. Подобно куску сахара, в воде таяли окружавшие его горы, небо прочерчивали какие-то странные черно-белые линии, в далекой степи бушевал гигантский пожар. Серые камни под ногами меняли цвет, отливали то желтым, то красным. Оглушительный треск и вой неслись с неба словно за дрожащими полосами прятался поврежденный динамик. Солнце едва виднелось, оно почему-то превратилось в квадрат и ореол, его окружавший, тоже был квадратным. Налетел откуда-то с дальних вершин ураган, закрутил хоровод черных грозовых туч. Ничком бросившись на скалы, Грэм чувствовал, как ветер пытается оторвать его от твердой почвы. Пришла в себя и спряталась за высоким камнем Дебора. Перед самым лицом Грэма из скалы возник плотный ковер пахучих фиалок, ветер подхватил их аромат и унес прочь. Таяли, таяли дальние вершины, в наступившем мраке между ними проскакивали огненные шары. Даже дикие завывания урагана не могли заглушить невесть откуда долетавшие звуки бессмысленно бодрого марша. Армия зеленых роботов маршировала по степи – прямиком в огонь разраставшегося пожара. Затрепетал воздух над ущельем, из ничего возникли переплетения стального моста, по которому промчался старинный локомотив с высокой трубой, изрыгающей клубы пара и снопы искр. Рельсы бежали перед ним по каменистому плато, а потом земля вдруг расступилась и поглотила обезумевшую машину.

Колоссальная ослепительная молния с грохотом разодрала небо и землю, весь мир заскользил в ничто.

В последний раз "я" Грэма заняло свое всеобъемлющее вместилище, чтобы стать свидетелем всеобщего распада. Картины, мелькавшие перед его взором, совершенно потеряли связность: в сотые доли секунды водоворот уничтожения втягивал в себя кресла пилотов, рюкзаки, деревья, циферблаты, капли воды, запах омлета, что-то мягкое и теплое, звездные атласы, гитарные переборы, дружеский взгляд, листву, скалы, инструменты… Все исчезло в какой-то бездне, сам Грэм тоже летел в ничто, навстречу смерти. Даже мрака уже не было вокруг, ибо мрак – это тоже ведь нечто, а жуткий водоворот поглощал и его. У Грэма не могло и мысли возникнуть о спасении, он ощущал себя облачком, лишенным сознания; однако спасение пришло само. Где-то там, где только что пребывал чуждый разум, он угадал пустоту, проем… Что за проем? Куда он ведет? В другое пространство? В другую вселенную? Этого Грэм не знал. Сам уже распадавшийся, он последним усилием воли по атомам собрал себя и бросил туда, в проем – в худшем случае, это могло привести к гибели, здесь же гибель его ждала наверняка.

Ничто огласилось отчаянным рыданием беспомощного младенца Деборы, лишенной соски и ласковой руки. Сам не зная как – тела своего он вообще не чувствовал – Грэм увлек ее за собой, и они перевалились за грань рухнувшей вселенной. В последнее мгновенье Грэм увидел превращение водоворота в яркую точку, стремительно сжавшуюся и со щелчком погасшую. Таков был конец его мира, так захлопнулась ведущая в него дверь. Ее, возможно, и вообще не было, но если она существовала, то вела теперь в ничто. Все равно, ведь он…

Он?..

Кем был он? Облаком разрозненных атомов, что неясной туманностью растянулось в пространстве, нет, в каком-то пронизывающем пространство туннеле. Облаком микроскопических светящихся искорок, все еще связанных между собой, хотя и слабо, и заключающих в себе его личность, его заторможенную, неповоротливую мысль. Ни зрением, ни осязанием, ни слухом – ни одним из пяти человеческих чувств он не обладал. Он просто сознавал себя.

Я…

Грэм…

Троол…