Черви

Уэйт все еще колебался. Он чувствовал, как в комнате вдруг начала нависать какая-то тяжесть, как напряглись стоящие рядом с ним солдаты. «Все они, — подумал он, — побывали на стрельбище и научились там стрелять, их обучили, как ходить строем, бегать, пользоваться штыком и ножом. При случае они могут швырнуть человека через бедро, сломать ему руку или ногу, выдавить пальцами глаза, размозжить череп, задушить руками. А уж дать сапогом в пах какой-то там грязной сволочи, двинуть его так, чтобы свалился замертво, — этому они и подавно обучены. Как же иначе, коль они — подготовленные убийцы! Отборное войско! Элита! Тогда что же сейчас с ними происходит? Почему так перетрусили? Да потому, что вдруг поняли, что кто-то может открыть рот. Вот хотя бы он — рядовой Уэйт. Откроет рот да и крикнет: „Сэр, этот мерзкий садист, подлый сукин сын сержант Магвайр ни с того, ни с сего развернулся и с ходу засадил бедняге Куперу сапогом в пах. Мы все видели это своими глазами“. Вот было бы здорово. Поглядеть бы на эту элиту, на этих патентованных убийц, как они в штаны наложат с перепугу. В форменные штаны рядовых корпуса морской пехоты Соединенных Штатов. „Ах, нет, нет, сэр! — сразу же завопили бы эти трусливые подонки. — Он все врет, сэр. Не было ничего подобного. Никто вовсе и не бил старину Купера. Просто произошел несчастный случай, сэр, печальное недоразумение, и только. Мы все уверены, сэр, совершенно уверены!“ Наверняка так вот и было бы. Точно!» Вслух же Уэйт ответил:

— Сэр, это был несчастный случай. Я совершенно уверен.

— Ладно, парень, — одобрительно ответил сержант. — Ладненько. Но только намотай себе на ус: ты — командир отделения. Стало быть, лицо официальное, ответственное. А это значит, что ты, черт побери, должен и сейчас, и потом стоять уже насмерть на своем, быть хозяином своего слова. Так как же, еще раз: это был несчастный случай или нет?

На какое-то мгновение взгляд Уэйта встретился с глазами Мидберри. Но тут же вновь скользнул куда-то вверх, на стену. Этот странный допрос уже начинал сбивать его с толку, ему даже подумалось, а не собирается ли сержант действительно выяснить, что же произошло на самом деле. Как будто бы он сам не знал, случайно или нет ударил Магвайр нерасторопного солдата.

Да только скорее всего все это вовсе не так. Мидберри просто-напросто ловит его, проверяет, твердо ли он стоит на своем. У этих «эс-инов» есть, говорят, специальные приемы, как выявлять, кому из солдат можно доверять, а кому нет. И этот из того же теста, что и остальные. Да только и у солдат есть свои приемчики. Что бы ему ни твердили начальники, как бы ни обхаживали, он всегда должен стоять на своем. Таков уж солдатский закон. И рядовой Уэйт должен жить только по нему.

— Сэр, я совершенно уверен. Это был несчастный случай. Купер дернулся назад и прикладом нечаянно ударил себя в пах.

Мидберри даже присвистнул, резко повернулся на стуле и вышел из-за стола. Подошел к окну, посмотрел на улицу, помолчал.

«Он что, разочарован? Недоволен? Ждал другого, что ли? — подумал Уэйт. — А может, все-таки действительно хочет докопаться до правды? Но-но, солдат! Не хватало еще, чтобы ты схватил эту наживку. Тут ведь ухо надо востро держать. А ну-ка, вспомни, как ты тогда попытался пожаловаться ему на Магвайра. Как он тебя отчитал. Вот и теперь то же самое. Попробуй только, распусти сопли, век потом не забудешь. Пусть он какой хочет спектакль разыгрывает, да только ты на это не ловись. Какой бы он там ни был, а все равно „эс-ин“. На такие штучки только дешевка может клюнуть. А мы — ни-ни!»

— Так, стало быть, вы все стоите на своем? — не поворачиваясь от окна, глухо сказал Мидберри. — Это был несчастный случай? Никаких сомнений?

— Так точно, сэр, — разом ответили все шестеро.

— Не слышу!

— Так точно, сэр! — рявкнули солдаты во все горло…

Сержант повернулся к строю, одобрительно кивнул:

— Ну что ж, так и запишем. С этим, стало быть, покончено. Добро!