Червоточина

– Ну, это сейчас не важно. Технические детали. Мы сумеем это сделать, – вновь подмигнул старший Бессонов Юрсу. Потом опять посмотрел на Соню с Ничей и сказал: – Теперь перед нами стоит другая задача: собрать здесь всех людей.

– Как же мы их соберем? – нахмурился Нича. – В доме семьдесят квартир, ведущих в разные части этого… – Он щелкнул пальцами, подбирая правильное слово.

– Огрызка, – подсказала Соня.

– Точно, – кивнул Нича. – Огрызка. Причем червивого. Даже если в каждой части есть по пять человек, то уже триста пятьдесят получается. А если по десять? И они ведь в большинстве своем не по квартирам сидят, как мы успели заметить. Кусочки-то – о-го-го по площади, сотни квадратных километров. Да нам ни за что всех не собрать!

– Вот именно, что червивого, – улыбнулся Бессонов-старший. – Ты забыл еще про тридцать квартир.

Соня вздрогнула, вспомнив сразу же те мерзости, что вытворяли они с Ничей в такой вот «червивой» комнате. Но тут же вспомнила и кое-что еще. Точнее, опять не совсем вспомнила, а будто бы откуда-то знала.

– «Черви», – сказала она, явно повторяя чьи-то слова, – это всего лишь пустой программный объект. А данные заносил в них Виктор. Теперь они – простые безвредные болванки.

– Ого! – дернул бровями Геннадий Николаевич. – Ты не программист у нас, часом? – Он увидел, как она смутилась, и дружески подмигнул. – Ты все правильно говоришь, эти «черви» на самом деле пустые болванки. Ваш Виктор…

– Он не наш, – фыркнул Нича, – скорее, теперь уже твой.

– Ну, хорошо, мой Виктор, – улыбнулся Бессонов-старший, – он программировал их на всякие гадости и отсылал к людям. А я…

– Вы тоже отошлете их к людям, но только запрограммируете по-другому! – перебила его вспыхнувшая от радостной догадки Соня.

– Ага, – расцвел Ничин отец и подмигнул сыну: – Умнейшая девушка, смотри не упусти.

Соня почувствовала, что лицо ее совсем запылало. А Нича буркнул отцу:

– Не упущу, не бойся. А вот ты не рано хвастаешься? Ты точно сможешь запрограммировать эти болванки?

– Как нечего делать! – презрительно фыркнул Геннадий Николаевич. – Это тебе не хард-рок, а попса дешевая. Ждите меня здесь, я скоро.

Широченная спина Ничиного отца быстро скрылась в дверном проеме. Разумеется, за ним как привязанный отправился и Юрс.

– Пойдем-ка пока в ванную, умоемся да одежду почистим, – потянула Соня за руку Ничу, но тот вдруг заупрямился:

– Сонь, да успеем мы еще помыться-почиститься! Мне хочется глянуть, как батя «червей» этих укрощать будет. Тебе разве не интересно?

Соню передернуло.

– Нет, мне совсем не интересно смотреть на эту гадость. Ты иди гляди, а я лучше все-таки приведу себя в порядок.

– А ты не обидишься, если я уйду?

Соня увидела, что ее любимый едва ли не подпрыгивает от нетерпения. Она не выдержала и рассмеялась:

– Да не обижусь, не бойся. Все нормалек! Иди давай. – И она легонько подтолкнула его к двери.

8

Нича выбежал в соседнюю комнату. Отца там не было. Нича завертел головой: куда же они с Юрсом подевались? Провалились, что ли? В полу комнаты и впрямь зияла дыра. Нича собрался уже встать на колени и заглянуть в нее, но тут же хлопнул себя по лбу. Бестолочь! «Черви» водятся в «однушках», нужно искать пролом в стене, ведущий в соседнюю однокомнатную квартиру. А чего его искать? Вот же он, как раз перед ним!

Нича обошел дырку в полу и просунул голову в широкое темное отверстие, зияющее в стене.

– Эй, вы тут? – крикнул он.

– Не надо громко, – услышал он недовольный рык волка. – Мешаешь.

Нича полез в пролом. Вскоре он уже стоял в мрачной, пустой комнате, точно такой же, где уже пришлось однажды побывать. А может быть, именно в той – он уже запутался, откуда и куда последний раз перелезал. В любом случае неприятные воспоминания о «том самом» разе заставили его досадливо поморщиться. К счастью, от них его быстро отвлекло происходящее здесь и сейчас действо.

Больше всего его удивили сами «черви». Теперь они вовсе не походили на своих аналогов в мире живой природы. Сейчас они, скорей, напоминали жирные хлопья сажи, беспорядочно летающие по комнате, возникающие ниоткуда и тающие без следа через короткое время.

А отец, казалось, вовсе ничего не делал. Он просто стоял, засунув руки в карманы джинсовки, и молча смотрел на эти черные хлопья. Юрс же пристально глядел на отца, изредка кивая своей большой головой. Похоже, он в отличие от Ничи прекрасно видел, что именно делал отец, который вскоре вынул из карманов руки, обернулся и сказал:

– Вот и все.

– А что все? Они что-то никуда не торопятся, по-моему.

Но стоило ему это сказать, как «хлопья сажи» повели себя иначе. Они даже внешне снова стали напоминать прежних «червей», извиваясь в жутковатом танце длинными черными лентами. Их становилось все больше и больше. Часть переплетающихся между собой «лент» потянулась к отверстию, в которое только что залез сюда Нича, остальные заструились к дыре в противоположной стене.

– А остальные квартиры? – спросил Нича.