Чешежопица. Очерки тюремных нравов

Зачастую бывает: ждешь выписки, сидишь голодный в усмерть, а тебе срок добавляют, и получается два дня пролетных. Опытные зэки чувствуют, когда их «снимут в бочку» — они начеку: надевают майку, пропитанную конфетным раствором и высушенную загодя. В долгой отсидке каждая грамулька сладости придает силу и освежает мозги. В закрытые швы нательной одежды набивается табачок, тырятся бумажки с ластиком — стержнем от авторучки. Знатоки камер никогда не оденут двойные носки, они не полагаются по правилам нахождения в ШИЗО, а носят под носками скрытые подследки — эдакие шерстяные полуноски, на которые сверху надеваются носки. Мент, отвернув носки, подследки не замечает. Под пятки приклеивается табачок или чифирьная выгонка. При любом шмоне можно кое-что пронести. Если удастся в камеру затянуть лишнюю одежду, то спасете много здоровья и калорий, ничто их так не пожирает, как холод. При выходе из ШИЗО берут у сокамерников самую плохую одежду. Ругаются менты: «Не может быть, чтобы ты сидел почти голяком, подох бы, вроде одетым выходил?» — «Гражданин начальник, таким и был при выходе, ничего не дали с собой из нательного белья, говорят — не положено». Радуйся, что твое нательное белье носится сейчас в ШИЗО и согревает сокамерников.

Тюремный карцер — живая могила: холод, голод, сырость, сквозняк и все это скопом валится на зэка. Опытный зэк, получив постановку в карцер, не торопится замуроваться в яму, а требует одежду. Он скандалит, подбирает надевку попрочнее и попросторнее, с карманами и со всеми пуговицами — ненароком что-нибудь удастся стащить у зазевавшегося коменданта кладовой, такого же зэка, но получившего покровительство от ментов. В карцере все пригодится: бумажка, гайка, гвоздик. Особенно тщательно следует подбирать чивильботы. Это обрубленные на сгибе валенки — пропотевшие, холодные, мокрые. Они так натирают ноги, что образуются кровавые рубцы, которые в тюрьме из-за отсутствия света не заживают.

Неопытный по водворении в карцер начинает бегать, шататься маятником от стены до стены — согреваться, считать шаги и в конце концов на третьи-четвертые сутки ослабеет, захолодеет. Прожженный зэк начнет с того, что определит, послюнявив палец, есть ли в карцере сквозняк, топится ли батарея. Оторвет лишние, ненужные карманы (в карцере зачем они) и обшлага и ими законопатит дующие щели, затем заштопает, затянет завязками, обкрутками все прорехи в одежде, чтобы тельное тепло не выходило наружу. Потом прижмется к батарее, если она греет мало-мальски (в сибирских условиях поэтому карцер зимой лучше, чем летом, весной и осенью, когда нет отопления) и будет в таком состоянии мотать срок, раздумывать, «гнать», вспоминать, а то и про себя напевать, если знает песни, и придумывать рассказы. Зная азбуку Морзе, можно осторожно перестукиваясь, сообщить друзьям о том, что находишься в карцере. Они могут подумать, что перевели в другую хату или выдернули в этап. Потихоньку, по щепотке, где корочку, косточку сэкономишь и в «летный» день не съешь, все сгодится в голоде, в нелетный день.

Есть на Руси такие типы зэков, которые выдвигают свои требования к администрации, идут только в те хаты, которые им нужны для встречи с друзьями. В другие камеры не идут, их и держат в карцерах до посинения. Представляете, добиваются «льгот»! Дело в том, что они замедляют своим упрямством оборот — посещаемость карцеров. Можно понять гнев начальства — в тюрьме две тысячи гавриков, а карцеров всего два десятка. Многие ждут не дождутся очереди попасть туда, а тут находятся «сволочи-любители», которые их незаслуженно заполняют. По карцерам, как положено со времен Ленина, существует у коммуняг строгая отчетность и она должна впечатлять неуклонным ростом. Это впечатление — важный показатель тюремной деятельности.

Интуиция подсказывает бывалому зэку: совершил наказуемое деяние, видишь менты насели, пускаться в бега бесполезно, готовься к отсидке — командировке. Пока на подозрении, сходи к гадалке. Они говорят почти всегда правду, гадая на картах, на кофейной гуще, чаинках, есть предсказатели по расплавленному воску и свинцу. В Новосибирске на улице Автогенной проживала баба Маня — та давала по картам дельные советы: как вести себя со следователем, как на суде, какой срок тебе вкатят, где будешь сидеть и уйдет ли от тебя баба. Плата за совет три-пять рублей, а успокоения и ясности за сотенную. Сколько лет отсидки получишь, можешь и сам определить. Возьми спичку, ее подожги и сгоревшую, скрученную пламенем, положи на бугорок ладони внизу большого пальца. Затем от другой руки приложи валетом тот же бугорок и поверни ладонь так, чтобы пальцы рук совпали. Спичка раскрошится и будет на руке цифра срока. Это один из самых верных и старинных способов.