Чешские Легионы в Сибири (Чешское предательство)

Только здесь в Европе, где мы, лишённые вследствие предательства чехами нашего отечества, принуждены жить долгие эти годы, узнали мы, что словак сильно отличается от чеха, что иногда между ними такая же пропасть, как между русским и поляком. Словаки в большинстве — простой, скромный и религиозный народ. Чех — характеристика этого человека без религии и совести достаточно выявлена на их делах в Сибири. Русский народ понял своим живым инстинктом это различие раньше: хотя корпус и назывался официально чехословацкий, но проклятия населения Сибири неслись только чехам. И на стенах сибирских городов пестрели надписи: бей чехов!

Не лишено интереса, каким путём словаки были поставлены в подчинённое чеху положение.

Во время долгой подпольной работы Масарыка и Ко, ими был заключён ряд договоров с заграничными словаками о самостоятельности или о самой широкой автономии Словакии. 16 мая 1915 года, так называемая Московская декларация, [68] по которой для Словакии устанавливался свой парламент, автономия языка и управления. В 1915 году, октября 27, такие же условия в Клевеландском договоре (Америка).

30 июня 1918 года в Питтсбурге был подписан в числе других и Масарыком, им же составленный договор, по которому Словакия получала своё собственное управление, администрацию, свой парламент и суды; словацкий язык признавался государственным. [69]

Все это оказалось только на бумаге. Словаки подверглись ещё большему гнёту от чехов, чем другие народы, — создатели нового государства захотели их чехизировать без остатка. Все условия и договоры были цинично брошены под стол, за которым вчерашние заговорщики засели, как правители.

Масарык в своей книге [70] пробует вывернуться из этого государственного вольта. Он признает, что 30 июня 1918 года было подписано между словаками и чехами соглашение в Питтсбурге. И сейчас же подчёркивает: «но соглашение, а не договор!» И далее: «это соглашение было заключено к успокоению малой словацкой фракции, которая мечтала. Бог знает, о какой самостоятельности. Я (т. е. Масарык) подписал соглашение без промедления, так как это было местное дело американских словаков и чехов между собою.» А в соглашении в Питтсбургском договоре было, как узнаем и из слов Масарыка, что Словакия получит собственный ландтаг, администрацию и суды; что словацкие народные представители будут решать сами все подробности словацких проблем.

Но в то время политическая чешская интрига не была далеко закончена, и Масарыку нужно было устроить сбор долларов среди американских словаков. Теперь же словаки, напоминающие об этом договоре в Питтсбурге, сажаются в Чехословакии в тюрьмы, предаются суду, как за измену.

Можно было привести ещё много «подобных фактов, но это приходится оставить до другого раза цель настоящей книги — история о том, никогда не бывалом, переходящем все границы по своей низости, — предательстве чехов в Сибири. Это предательство, разыгранное в 1918—1920 гг., встанет в своё время, вполне освещённое во весь свой уродливый и ужасный рост и оно требует само от человечества суда и отмщения. Наш долг — собрать возможно больше документального материала и не дат чешской лжи безнаказанно отравлять человечество.

Правда одна и правда, — рано-ли поздно-ли, — должна победить.