Чешские легионы в Сибири (Чешское предательство)

30 июня 1918 года в Питтсбурге был подписан в числе других и Масариком, им же составленный договор, по которому Словакия получала свое собственное управление, администрацию, свой парламент и суды; словацкий язык признавался государственным.[69]

Все это оказалось только на бумаге. Словаки подверглись еще большему гнету от чехов, чем другие народы, — создатели нового государства захотели их чехизировать без остатка. Все условия и договоры были цинично брошены под стол, за которым вчерашние заговорщики засели, как правители.

Масарик в своей книге[70] пробует вывернуться из этого государственного вольта. Он признает, что 30 июня 1918 года было подписано между словаками и чехами соглашение в Питтсбурге. И сейчас же подчеркивает: «но соглашение, а не договор!» И далее: «это соглашение было заключено к успокоению малой словацкой фракции, которая мечтала, Бог знает, о какой самостоятельности. Я (т. е. Масарик) подписал соглашение без промедления, так как это было местное дело американских словаков и чехов между собою.» А в соглашении, в Питтсбургском договоре было, как узнаем и из слов Масарика, что Словакия получит собственный ландтаг, администрацию и суды; что словацкие народные представители будут решать сами все подробности словацких проблем.

Но в то время политическая чешская интрига не была далеко закончена, и Масарику нужно было устроить сбор долларов среди американских словаков. Теперь же словаки, напоминающие об этом договоре в Питтсбурге, сажаются в Чехословакии в тюрьмы, предаются суду, как за измену.

***

Можно было привести еще много подобных фактов, но это приходится оставить до другого раза, цель настоящей книги — история о том, никогда не бывалом, переходящем все границы по своей низости, — предательстве чехов в Сибири. Это предательство, разыгранное в 1918–1920 г.г., встанет в свое время, вполне освещенное во весь свой уродливый и ужасный рост и оно требует само от человечества суда и отмщения. Наш долг — собрать возможно больше документального материала и не дать чешской лжи безнаказанно отравлять человечество.

Правда одна и правда, — рано ли поздно ли, — должна победить.