Чешуйчатая эволюция (СИ)

Ярость переполняла Вэлианта, он потерял рассудок и впервые в жизни совершил удар, даже не думая о последствиях, кулак начал болеть от столь мощного столкновения, но он не обращал на него внимание — он слишком сильно увлекся тем, о чем бы в здравом уме никогда бы и не подумал.

— Успокойся парень… дайте… я вызову скорую.

Вэлиант отпустил его, и с гримасой полной ненависти он наблюдал за тем, как он попятился к машине, попутно сплевывая кровь.

— Вэлиант… не надо! — крикнул Зигмунд. — Только не от этих чертей. Свои уже идут.

Вэлиант обернулся и заметил как с выхода вышла пара незнакомых ему работников Карстена и Уилфреда, которые сломя голову бежали к ним. Среди них затесался сторож КПП и Виктор, который катастрофически выделялся среди троодона и других дромеозавров. Вэлиант лишь провожал их взглядом. Он не мог сдвинутся, словно оцепенев на месте, после чего он посмотрел на свой горящий от боли кулак. Только сейчас он понял, что впервые в своей жизни кого-то ударил, что повергло его самого в шок. От раздумий его отвлек только хлопок закрывшейся дверцы и звук двигателя машины. Он обернулся и увидел, как грузовичок помчался куда подальше от них, оставив вмятину на капоте, словно сувенир.

***

Карстен нервно бродил по своей комнате. От одной стены к другой, попутно посматривая на телефон, словно ожидая чьего-то звонка. Залпом выпив кружку вкуснейшего кофе, он случайно кинул глаз на книжный шкаф, где красовался фотоальбом, возле которого лежала открытая шкатулка с золотым кольцом внутри. Он отодвинул стеклянную дверцу шкафа и взял альбом в руки. Только он почувствовал его в своих холодных и бледных руках, прямо через него он начал вспоминать всё свое прошлое. Серое, никому не нужное, губительно прошлое. С того дня, как все боялись его в школе. Даже учителя не хотели идти на контакт с ним, давая этим знак, что всю свою жизнь он будет изгоем для всех. Как прямо на его глазах, толпа хулиганов врезала кирпичом по макушке Вертера. Тогда он впервые увидел кровь… и впервые сорвался. После этого он начал вспоминать, как Северин, будучи старшим в семье, потел, где только можно, чтобы хоть как-то прокормить всех. И не смотря на все унижения, он продолжал работать. В итоге став зависимым от бумажной работы. И после гонений неадекватными гражданами и регулярными медицинскими проверками, чтобы определить свой вид, наступил первый приятный момент в его жизни. Тогда он нашел ту, кому не плевать на него, та, кто всем сердцем любит его, а он её. Он открыл альбом и сразу же встретил там фотографию Беатрисы. Удивительно хрупкое создание с невероятно яркой и красивой душой. Если бы не она, возможно, Карстен от одиночества стал бы таким же безумным как и его младший брат. Но неведомо, с благословения какого существующего или несуществующего божества, ему улыбнулась удача, встретить единственную, небезразличную к чужой судьбе. Только глядя на неё, всё вокруг наполнялось красками, он улыбнулся и задумался о ней. Он так хотел снова увидеть её. Но все мечты развеял звонок в дверь. Держа альбом в руке, он подошел к двери и открыл её. Перед ним стоял ошеломленный Роджер, который сказал короткую реплику.

— Зигмунд, его сбили.

— Кто?! Где?!

— Прямо у нас под стеной, и думаю, что вы уже знаете, кто это сделал.

— Только не они…

Карстен зашел вглубь комнаты и положил альбом на стол, возле портрета всей братии. Он сделал глубокий вдох, взял пустую кружку из-под кофе… и с яростным криком он бросил её об стену. Роджер быстро закрыл дверь, ведь он не желал попасть под раздачу, после чего он побежал к своему другу, слыша лишь яростный топот и ругательства из комнаты Карстена.

***

Белое стерильное помещение. Троодон взмахом руки убрал рентгеновский проектор и начал аккуратно снимать перчатки, оголяя необычную пятипалую руку на взор Вэлианта, который стоял в углу комнаты, и наблюдал за происходящим. Тем временем, на специальной кровати лежал сам Зигмунд с не самым приятным выражением морды. Доктор начал потирать свои руки, после чего начал обращаться ко всем, кто был в комнате, попутно выводя рентгеновские снимки на большой экран.

— И так… начнем с хороших новостей, или плохих?

— Давайте уж лучше с хороших, — тихо произнес Роджер, который прибыл самым первым после известия о случившемся.

— Наш дорогой Зигмунд будет жить. И будет ходить, но не скоро.

— А плохие?

— Эх… ноги травмированы, тоже самое с тазобедренным суставом. Немного сместился позвоночник, повреждение мягких тканей. Был бы удар сильнее… скорее всего мы бы могли забыть о ходячем ночном стороже. Так что ему придется при лучшем исходе пару месяцев пролежать в больничной палате. С регулярными медосмотрами. Я сейчас позвоню своим коллегам, обговорю с ними, что ещё можно сделать. Повезло, что он очень крепким оказался.