Чеслав. Воин древнего рода

— Чеслав, тебя Велимир домой поспехом зовет! — приблизившись, расслышали они голос мальчонки.

— Что за срочность? — недоумевал Чеслав.

Друзья вытащили лодку на берег, оделись и, подхватив свой улов, поспешили в городище.

Велимир был в доме один. Он сидел за столом и о чем-то сосредоточенно думал. Было видно, что он ждал сына.

Чеслав вошел в дом и остановился у порога.

— Звал, отец?

— Звал.

— Я рыбу принес… — Юноша положил рыбу возле очага. — Что-нибудь стряслось?

Велимир внимательно смотрел на сына.

— О том, что стряслось, я у тебя хотел спросить, Чеслав, — наконец спокойно произнес Велимир.

— Не пойму, о чем ты, отец? — вполне искренне удивился Чеслав.

— О девке…

От неожиданности Чеслав почувствовал, как мурашки пробежали у него по спине, а в голове завертелся хоровод вопросов, который тут же рассыпался под тяжестью одной мысли: «Он знает!»

— Я хотел рассказать тебе, отец, но позже.

— Когда?

— После посвящения.

— Когда о твоей пленнице знало бы уже не только наше, но и соседние селения?

— Я осторожность… блюсти старался… — попытался заверить Чеслав, но под тяжелым взглядом отца сбился и, помолчав, спросил: — Как ты прознал?

— Ты среди людей живешь!.. — Велимир с досадой вздохнул. — Кривая Леда заприметила, что ты зачастил к Маре в пещеру. Думала, захворал. А потом разведала, что у Мары девушка томится под присмотром. У Леды любопытства на все городище хватит, а язык такой, что им лес рубить — не зазубрится, сам знаешь… Хорошо, ко мне первому прибежала поделиться открытием. Аж лопалась от нетерпения! Но, думаю, скоро о твоей тайне только ленивый знать не будет. Кто она?

— Я ее умыкнул… Для себя.

— Тебе Голубы мало?

Чеслав не мог да и не хотел объяснять отцу, почему он решил украсть чужачку и что притягивает его к похищенной. Да и как объяснить отцу, если и сам до конца так и не смог понять себя?

— Это другое… Я ее возьму за жену.

— А не рано ли?

— Через несколько дней я пройду посвящение, и род и племя признают меня полноправным мужем.

— Откуда она?

На этот вопрос Чеслав ответил не сразу. Он хотел бы и вовсе не отвечать на него или хотя бы соврать, но не мог.

— Из рода Буревоя, — произнес он и затаил дыхание.

Эта новость для Велимира была уж слишком неожиданной, так что он даже не сразу нашелся, что сказать сыну.

— Чеслав… Ты же знаешь, что наш род и род Буревоя состоят во вражде!

— Знаю…

— Еще наши предки прокляли этот род и нам завещали не знаться с ним.

— Это было давно. Уже и старики не помнят причины той распри, — не сдавался Чеслав.

Велимир, раздраженный упрямством сына, повысил голос, и юноша уловил в нем железный отзвук, который появлялся всегда, когда глава рода был непреклонен.

— И жен брать из их гнилого племени мы не должны! Чтоб не мешалась кровь предков наших с проклятой кровью!..

— Отец!.. Говорят, что когда ты увидел мою мать, то никто и ничто не заставило бы тебя отказаться от нее. Это правда? — Чеслав смотрел отцу прямо в глаза.

— Твоя мать — другое дело. — Голос Велимира дрогнул. — Ее род… всегда был дружественен нам.

— Я хочу знать: это правда?

Напоминание сына о Росаве выбило Велимира из колеи. В груди защемило, как будто в старую рану вогнали кол и резко повернули. Велимиру показалось, что по дому прошелся сквозняк и сама Росава явилась, чтобы присутствовать при этом трудном мужском разговоре отца и сына.

— Правда?

— Правда… — И в голосе Велимира уже не было железа. — Твою мать любил и жалел, как ни одну другую… Но правда и другое… Три раза я брал себе жен. И каждый раз из рода или племени, дружественного нам. И делал это не только для себя, но и ради укрепления нашего рода. В свете диком живем, суровом и безжалостном. Среди зверья двуногого. Его опасаться надо. Того и гляди, недруги позарятся на земли наши да угодья. А то и кочевники какие набегут, чтобы разорить городища, людей побить да угнать. Легко ли было выжить нам без поддержки, без опоры? А потому есть мысль у меня, что и Ратибор, и ты, когда возмужаешь, должны взять себе жен из соседних племен, дабы сохранить дружбу с ними. Союз наш скрепить.

Никогда еще отец так серьезно не разговаривал с Чеславом, не делился такими сокровенными мыслями. Он понимал, что отец разговаривает с ним уже не как с юнцом, и это льстило ему, переводило его в статус зрелого. Но и от своего решения Чеслав отказываться не хотел. Так подсказывал ему внутренний голос, так чувствовало его сердце, так требовали его желания.

— С нами многие почтут за честь породниться. Сильные рода! Вы у меня вон какими славными взросли! — продолжал Велимир. — А девок у них красных, что рыбы в реке, — любую выбирай.

— Я уже выбрал, — упрямо заявил Чеслав.

И для него это было не просто блажью. «Коль я становлюсь мужем зрелым, полноправным, то и желание мое, и мнение должны признаваться другими», — думал Чеслав.

Упрямство сына рассердило Велимира. Он не сдержался, дернул себя за аккуратную бороду и закричал:

— Это ты так сказал, а что род скажет?

— Род тебя послушает, — уверенно ответил Чеслав.

— А Великим, богам нашим, будет ли это любо? Предкам нашим?

Такой аргумент заставил Чеслава задуматься, но ненадолго.