Чесменский бой и первая русская экспедиция в Архипелаг (1769-1774)

«Всего, в течение пяти лет, было послано из наших портов в Архипелаг: 20 кораблей, 5 фрегатов, 1 бомбардирское судно и 8 мелких; куплено: 11 фрегатов и 2 бомбардирских судна; взято в приз, не считая поляк, шебек, галер и т. п., 1 корабль, 10 фрегатов. Из этих судов разломано за ветхостью: 4 корабля (Северный Орел в 1770 году, Ианнуарий, Трех Святителей и Не тронь меня в 1775 году), 6 фрегатов (Надежда благополучия 1773 г., Зея, Мило и Андро 1772 г., Миконо и Делос 1773 г.), 1 бомбардирское судно (Гром) и 2 мелких (пинки Св. Павел 1772 г. и Соломбала 1773 г.); погибло: 4 корабля (Евстафий в 1770 г. разбился, Родос - пленный - в 1770 г. сожжен, Азия в 1773 г. без вести пропал)⁷⁶, 2 фрегата (Феодор и Санторин, 1771 г.) и 3 мелких судна (пинк Лапоминк, судно Чичагов, пакетбот Летучий). Затем возвратилось к своим портам; 13 кораблей, 16 фрегатов, 2 бомбардирских судна и 3 мелких. Всех команд, в эти 5 лет, было отправлено (по счету коллегии) 12200 человек; не возвратилось 4516. О суммах, употребленных на содержание флота, сведения наши не полны: снаряжение первых трех эскадр (1769-1771) обошлось в 1 576 749 рубл.; содержание четырех эскадр в 1772-73 гг. обходилось в 508 725 рубл.; содержание 5 эскадр в 1775 г, стоило 565 142 рубля, следовательно, во все 6 лет издержано на снаряжение и содержание эскадр - 3 149 341 рубл.; вновь, сверх штата, для настоящей войны собственно построенные суда стоили 1 285 598; всего 4 434 939 рубл. Но сюда не вошли суммы, ассигнованные непосредственно из Государственного Казначейства: Графу Орлову, при самом начале кампании, на чрезвычайные расходы 300 000 рубл., Адмиралу Спиридову 480 000, Эльфинстону и Арфу по 200 000; суммы посылавшиеся графу Орлову в последствии; подати, собираемые с островских жителей; призовые части, поступавшие в казну, и проч. и проч.»⁷⁷

Пояснение к этим подсчетам гласит, что тут 2 р. 60 коп. принимаются равными одному червонцу.

17

Чесма и вся экспедиция в Архипелаг - плод блестящих боевых качеств русского флота и оперативности русской дипломатии.

Русские эскадры входят в Средиземное море, обогнув все побережье Западной Европы. Они входят туда под прямой угрозой нападения со стороны французского флота, который в несколько раз сильнее русских эскадр. Русские не имеют никаких собственных морских баз, никакой точки опоры, в полной изоляции от России и лицом к лицу с Тулоном, где уже лихорадочно готовятся военные суда, предназначенные Шуазелем для того, чтобы напасть и пустить на дно русские эскадры. Но русские самым спокойным образом пристают к Гибралтару, потом к порту Магон на Минорке, отдыхают, чинят свои суда после долгого и трудного плавания, идут оттуда никем не тревожимые в Архипелаг, топят при Чесме турецкий флот, больше четырех лет властвуют на Архипелаге и, тем же порядком, возвращаются в Средиземное море, а оттуда - в Балтийское. Но за это время из Лондона отправляются в Париж не официальные, но вразумительные предостережения: на мобилизацию французского флота в Тулоне, если она не прекратится, будет немедленно отвечено мобилизацией английского флота в Портсмуте, Плимуте, Лондоне. На вооруженное нападение французов и союзных с ними испанцев против русских будет немедленно отвечено нападением английского флота на французов. И французы смирились.

Все это было достигнуто русской дипломатией без малейших жертв, уступок, обещаний в пользу англичан. Екатерина просто правильно учла всю расстановку сил на дипломатической шахматной доске и сделала должные выводы. Не могут англичане допустить победы двух бурбонских дворов на Средиземном море, потому что после истребления русских эскадр это море и огромная левантийская на нем торговля окажутся в прочном владении Франции, Испании и турок, союзников Франции. И не может Шуазель пойти на безумный риск полной гибели французского средиземного флота от руки англичан из-за одного только дела спасения турецкого флота в Архипелаге.

Все это было, вопреки советам и предостережениям, шедшим из Европы, обдумано, обсуждено и осуществлено обоими Орловыми, Алексеем и Григорием, русской морской коллегией, адмиралтейством и решено окончательно «Петербургским кабинетом», который, по словам князя де Линя, помещался в пространстве от лба до затылка Екатерины Алексеевны. Все эти расчеты блестяще оправдались. Русская дипломатия расчистила и облегчила путь адмиралам и доблестным балтийским морякам, и русский флот при Чесме получил возможность вписать одну из самых ярких страниц в летописи русской славы. Сказочный русский морской поход, который, по предсказаниям чуть ли не всей Европы, мог кончиться страшной катастрофой, завершился блистательной победой.