Честь

Родившийся и выросший в Стамбуле, Эдим в первый раз покинул этот город, когда ему исполнилось восемнадцать. Взял чемодан, где лежало чистое белье, флакон с лавандовым одеколоном и коробка пахлавы, и сел в автобус. Почти сутки спустя, измученный, потерявший представление о времени и пространстве, он вышел в маленьком юго-западном городке, о котором почти ничего не знал. Путешествие пришлось продолжить в кузове грузовика, который доставил Эдима в деревню, расположенную у северных границ Сирии. Неподалеку находилась воинская часть, где вот уже несколько месяцев нес военную службу его старший брат Халил.

За эти месяцы Халил заметно похудел, лицо его загорело под зимним солнцем. Но самое главное, он вел себя совсем не так, как прежде. Глаза его были подернуты задумчивой поволокой, он казался непривычно сдержанным, словно военная форма изменила его характер. Конечно, он был доволен, что младший брат привез ему белье и одеколон, но радость, мелькнувшая в его задумчивом взгляде, тут же исчезла. Эдим засыпал брата вопросами, ведь через год ему тоже предстояло идти в армию. Окончив среднюю школу, он понял, что иного выбора у него нет. Для того чтобы учиться в университете, у него не было ни средств, ни способностей. В армии он станет настоящим мужчиной, а вернувшись, сразу найдет работу и женится. У него будет шестеро детей – три мальчика, три девочки. Именно так он в общих чертах представлял свое будущее.

Когда время свидания истекло, Халил вернулся в свою казарму, а Эдим сел на ослика и потрусил к ближайшей деревне. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась мерзлая земля цвета овсяной каши. Природа была здесь безрадостной и убогой. Озирая унылый пейзаж, Эдим внезапно вспомнил, что забыл отдать брату коробку пахлавы.

Кисмет, подумал он. Может, эта коробка предназначена для кого-нибудь другого.

Добравшись до деревни, Эдим отыскал дом мухтара – деревенского головы. По счастливому совпадению отец Эдима когда-то имел с ним общие дела. Они никогда не встречались, но поддерживали связь через общих друзей. Поэтому, прежде чем отправиться в путь, Эдим послал этому человеку открытку, в которой сообщал о своем скором приезде. Как ни странно, никакого ответа не последовало.

– Открытка? Какая открытка? – крикнул через дверь деревенский голова, когда Эдим постучал в его дверь. – Я ничего не получал!

Тем не менее дверь распахнулась, и перед Эдимом предстал смуглый мужчина, такой высокий, что ему приходилось нагибаться, чтобы переступить через порог. Кончики густых усов загибались вверх, а волосы, судя по всему, были щедро смазаны маслом.

– Я… простите… я пойду… – запинаясь, пробормотал Эдим.

– И куда же ты пойдешь, позволь узнать?

– Я… наверное… я попытаюсь найти…

– Из этого дома никогда не прогоняли гостей, – прогремел деревенский голова.

Постепенно до Эдима дошло, что здоровенный курд вовсе не сердится. И даже не думает на него орать. Просто природа наградила его громким и раскатистым голосом, а по-турецки он говорить не привык. Поэтому он и производит впечатление человека, охваченного гневом.

– Спасибо, – ответил Эдим. – Мне нужен кров только на одну ночь. Завтра я уеду, честное слово.

– Завтра? И не думай! Через два дня в нашей деревне будут праздновать свадьбу. Ты должен остаться. Если ты уедешь накануне свадьбы, семья жениха сочтет это оскорблением.

«С какой стати им оскорбляться, если они меня знать не знают?» – вертелось на языке у Эдима. Но он смекнул, что лучше промолчать: в этих краях свои обычаи, и соблюдаются они куда строже, чем в Стамбуле. К тому же у него не имелось ни малейших причин торопиться обратно в Стамбул. Никто не ждал там его возвращения.

Свадьбы, на которых все радуются и веселятся, неизменно нагоняли на Эдима тоску, потому что напоминали о матери, Айше. Имя ее более не произносилось в их доме, и все ее фотографии были уничтожены, словно она никогда не существовала. Кружева, которые она сплела, салфетки, которые она вышила, бусы, украшавшие ее длинную шею, ее платья, блузки, чулки и шпильки – все это Баба-пьяный побросал в костер, который разжег во дворе.

Поэтому Эдим решил принять приглашение и остался в деревне, где его закармливали свежим маслом, сливками и медом. На следующий день хозяин дома лег соснуть после обеда, его жена и дочери занялись чисткой медной посуды, а сыновья уселись играть в триктрак. Утром Эдим вновь ездил к брату. На этом раз встреча была короче, хотя оба были рады увидеться еще раз. Про коробку пахлавы Эдим снова забыл. Триктраком он не увлекался, никаких дел у него не было, поэтому теперь решил пойти погулять.