Честь

Завидев во дворе больницы гнедую кобылку с подпалиной на лбу, Тимери обрадовался, как ребенок. Он подбил дрожащими руками подушки и, прислонившись к ним спиной, стал с нетерпением поджидать приехавших.

Когда Айсылу вошла в палату, он сразу начал жаловаться:

— Так ведь и не отпускает старик! —Голос у Тимери был бессильный, надломленный. Это, видимо, раздражало его, и он усиленно откашливался. — И зачем он меня здесь держит, шайтан его знает!

Айсылу спрятала гостинцы в тумбочку и, подобрав полы накинутого на плечи длинного халата, потянулась к температурному листку, висевшему у изголовья кровати.

— По утрам-то у тебя температура сносная, а вот к вечеру повышается.

— Хи, нашла чему удивляться! — отмахнулся старик. — Температура, она от каждого чиха подскакивает. Я на нее и внимания не обращаю. Ничего у меня не болит. Сказал бы, что здоров я, как шайтан, да только в суставах еще силы маловато. А это потому, что лежу все время и ем без аппетита. Я вот пройдусь разок по гумну, ежели будет суждено, так наброшусь на еду, как волк...

Тимери все пытался разглядеть в окно, кто остался в тарантасе.

— С кем это ты приехала? Не Хайдар ли часом? Почему не привела с собой?

Услышав имя Зинната, он не выразил особого удовольствия.

— А-а... — протянул он. — Ну, какие новости? Как с заданием? Молотьбу не затягиваете? А зябь не закончили еще? Ну-ка черкни и на моем листке...

Айсылу взяла исписанную цифрами бумагу, которая висела рядом с температурным листком. Глядя на множество закорючек, сделанных рядом с длинной колонкой цифр, Айсылу улыбнулась. Видно, старик делает свои выкладки, что-то продумывает. Недаром он каждый раз дает хорошие советы.

Тимери внимательно следил за движением карандаша в руках Айсылу.

— Михаила Павлыч тоже поглядывает на эту бумажку, — засмеялся он. — Поглядит и скажет: «Больно интересная у тебя температура. Если на этой бумаге повышается — у тебя понижается, а если на ней понижается — у тебя повышается».

Старику совсем не понравилось, что вчера хлеба сдали меньше, чем в другие дни.

— Это почему же назад шагаете?

Айсылу с жалостью смотрела на резко выступившие скулы Тимери, на костлявые его руки и думала: «Все еще не может поправиться!»

— С молотьбой не успеваем, Тимергали-абзы...

— Вот этого я и боялся... — Опираясь слабыми руками о края кровати, Тимери немного приподнялся. — Плохи, значит, наши дела, сестрица Айсылу. Где уж нам теперь догнать «Интернационал»!..

У Айсылу были кое-какие мысли относительно молотьбы, но она ожидала, что скажет председатель.

— Что посоветуешь, Тимергали-абзы?

— Эх, не удалось мне выйти, провались оно совсем! — Он поднял на Айсылу умоляющие глаза. — Айсылу-сестрица, пойди к Михайла Павлычу, замолви за меня словечко. Скажи: «Больно скучает наш председатель. Скажи, Михайла Павлыч, пускай его домой! Здесь лежит — толку не будет». Право слово, поговори с ним так!

А когда Айсылу, вернувшись от главного врача, сказала, что придется ему полежать с недельку, Тимери вовсе закручинился.

— Ну и упрямый старик! — проворчал он и беспокойно заворочался на постели.

— Как думаешь, Тимергали-абзы, — прервала Айсылу наступившее молчанье, — если я попрошу в МТС молотилку с трактором на несколько дней?..

Лицо у Тимери несколько оживилось, но он тут же с сомнением покачал головой:

— Ай-хай, прижимист наш Самарин. Да ему и самому небось нелегко. Вон в скольких колхозах надо работать!

— В трудное время самая крепкая опора у нас — машина МТС.

— Что ж, попробуй. Может, и смягчится, ежели по-хорошему поговоришь. Ты скажи, пусть мимоездом поработают у нас дня два.

— Сейчас же поеду к нему.

— Правильно. А коли упрется, к Мансурову зайди. — Тимери опять заворочался. — Но слово мое — твердо! Все равно скоро выпишусь. До той недели ждать не стану. Выпишусь, ежели будет суждено. Сама видишь: задание не выполнено, хлеб недомолочен. Еще и пшеницу Нэфисэ надо разыскать. Ну как тут душа вытерпит!

Айсылу подбила получше подушку, закутала пуховым платком худые плечи старика.

— Беспокойный ты человек, Тимергали-абзы, — сказала она. — Говорю ведь, все будет сделано по-твоему. Вернешься, сам увидишь, какой будет у нас порядок. А ты никак не уймешься. Тебе поправляться надо, здоровье твое нам дороже! Джаудат-абы тоже не велит торопиться.

— Уж, конечно... Все вы там сговорились...

7

Что-то слишком уж долго задержалась Айсылу в конторе МТС. Когда она вышла, Зиннат по радостному оживлению на лице, по ее походке сразу понял, что заезжала она сюда не напрасно.

— Видать, с удачей, Айсылу-апа?

— Обещал дать! — Айсылу вскочила в тарантас и, взяв в руки вожжи, принялась весело рассказывать: — Обещал, ты понимаешь!.. Говорит, трактор с эмкой[41] завернет к вам по дороге в колхоз «Кызыл-тан» и два дня будет молотить. Дел, говорит, у нас по горло, да за хорошую работу подсоблю. Слышишь? Кто старается, тому не отказывают.

Зиннат искоса взглянул на Айсылу, чувствуя в ее словах какой-то намек:

— Да, что верно, то верно...