Честь чародея

Я поместила в этот дом своего узника, которого я пленила у границ Подземного Мира. В отличие от дома на острове в Рокби есть подходящее место — чердак, дверь которого запирается на тяжелые засовы и замки. Я приковала его цепями, заперла замки и наложила на них заклятие. Моя магия удержит его гораздо лучше, чем решетки. Он никогда не разговаривает со мной, но часто я слышу доносящееся с чердака рычание, полное бессильной ярости. Но скоро, очень скоро к нему придут кошмары, он завоет, как зверь в темноте, и вот тогда я навешу его. Я буду смотреть, как он унижается, как скулит, взывая к моему милосердию, как называет меня матерью. Пока что я не решила, каким именно будет мое наказание, но знаю точно — оно будет сладостно растянутым, медленным, и он еще предложит мне свою душу, которой у него нет, но о которой он мечтает, в обмен на минутное облегчение мук.

Я люблю свою коллекцию: живые реликвии, собранные мной, — девушка, которая насмехалась надо мной, глаза шпиона, мой узник. Когда–нибудь к ним присоединится и она, та, которая обманула и предала меня, которая заставила мою кровь восстать против меня! Теперь мы с ней находимся в одном мире, в одном Времени. Где–то в этом мире она живет и дышит, засыпает и просыпается, веря, что я мертва. Я назвала ее Моркадис, мою сестру–ведьму, мою ученицу, мою надежду. Я видела в ней мою Морган, хотела, чтобы она стала ею душой и телом. Но Моркадис не поддалась воздействию магии Дерева и ушла, а когда я и Сисселоур попытались догнать ее, навела на нас магический огонь. Мы горели в адском пламени! Сисселоур сгорела сразу; я же была более мощной колдуньей и, чудом вырвавшись из магического пламени, упала в холодные воды реки. Из этой реки я вышла уже перерожденной. Я вернулась сюда одна, чтобы бросить вызов Эзмордису, подчинить себе людей. Но сначала я отомщу Моркадис…

Собираясь утром на работу, Ферн заметила клочок бумаги, торчавший из–под входной двери. Девушка подняла его и принялась разглядывать. Лист бледно–коричневого цвета был сильно обтрепан по краям, и, судя по шрифту на обратной стороне бумаги, его выдрали из какой–то книги. Записка была написана отвратительным почерком, со множеством зеленых клякс и ошибок: «Каралева предет навестить Вас в полначь. Она шлет Вам паклон». Подписи не было, но Ферн и так поняла, от кого это, ведь Скулдундер не мог грамотно написать даже свое имя. Она аккуратно сложила письмо, засунула его в карман пиджака и направилась в офис. Ферн Обещала Уиллу держать его в курсе событий, но она была так занята на работе, что времени на личные звонки не оставалось, к тому же о предстоящей встрече с Лукасом ей не хотелось никому говорить. Она и сама не знала почему, но мысль об этой встрече раздражала ее и вызывала чувство неловкости Раздражение объяснялось тем, что она считала предстоящий разговор пустой тратой времени, и ее и его, и верила, что ничем не сможет помочь молодому человеку, а неловкость возникала от необходимости обсуждать деликатные вещи с незнакомым человеком. Но отказать ему Ферн не могла. Она была очень хорошо воспитана.

— Как вы узнаете меня? — спросила она. — Гвоздичка в петличке? Свернутая газета в руках?

— Не сомневайтесь, я узнаю вас, — сказал он.

Уверенность, с которой он это заявил, настораживала. Не первый раз в жизни Ферн пожалела о своем хорошем воспитании.

Они встретились в баре около шести. Ферн пришла чуть раньше, заняв столик и прихватив еще один стул. Она знала, что позже в баре будет многолюдно и с местами возникнут проблемы. Как всегда, когда приходилось кого–то ждать, Ферн принялась разглядывать входящих молодых людей, надеясь угадать, кто из них Лукас Валгрим. Один парень минуты две стоял у входа, озираясь и обшаривая взглядом столики. Ферн было решила, что это он, и чуть не махнула ему рукой, но в последний момент засомневалась. Розовощекий юнец имел тот самодовольный и непринужденный вид, который молодежь часто напускает на себя, имея за пазухой увесистый бумажник. С голосом по телефону внешность юноши совершенно не вязалась. И когда он целенаправленно двинулся к блондинке, сидевшей за барной стойкой, Ферн утратила к нему интерес и принялась помешивать свой кофе.

Лукас опоздал всего на пять минут, но для Ферн время тянулось мучительно долго. Ей казалось, что, прежде чем подойти к ее столику, Лукас задержится у входа, осмотрит посетительниц, попытается узнать ее, но от дверей он твердым шагом направился прямо к ней и без колебаний и приглашения уселся на стул, застав ее врасплох.

— Мисс Кэйпел? Добрый вечер. Я Лукас Валгрим.

Лицо Лукаса показалось ей странным. Оно было по–своему привлекательно, но взгляд таил некую опасность, даже тщательно скрываемую жестокость. Это был взгляд человека, привыкшего скрывать мысли и подавлять эмоции. У него были удивительные глаза, светло–серые, будто серебряные. Ферн никогда не нравились светлые глаза. Недостаток пигмента, как говорил ей школьный учитель. Недостаток цвета, недостаток теплоты, недостаток душевности.

— Как вы узнали меня? — спросила она.

— Я видел вас прежде.