Честь: Духовная судьба и жизненная участь Ивана Дмитриевича Якушкина

«…Случалося мне слышать от одной части моих сограждан изречение такое: правосудия нет. Сие родило во мне любопытство узнать, от чего бы такий вред к нам вкрался? и справедливы ли жалобы о неправосудии? наипаче тогда, когда всякий честный согражданин признаться должен, что может быть никогда и нигде где, какое бы то ни было правление, не имело более попечения о своих подданных, как ныне царствующая над нами Монархиня имеет о нас, в чем ей, сколько нам известно и из самых опытов доказывается, стараются подражать и главные правительства вообще. Мы все сомневаться не можем, что Ей, Великой Государыне, приятно правосудие, что Она Сама справедлива и что желает в самом деле видеть справедливость и правосудие в действии по всей ее обширной области. О том многие изданные манифесты свидетельствуют, а наипаче наказ комиссии уложения, где упомянуто в 520 отделении, что никакой народ не может процветать, если не есть справедлив».

Щедрин!

Нет. Это фрагмент из журнальной статьи самой императрицы.

Огромен путь, пройденный русской общественной мыслью от воодушевленности первыми «великими открытиями» времен «Истории Государства Российского» Карамзина до поры того испытания на трезвость, которому подвергла эту мысль «История одного города». Это в своем роде вехи. Вехи на пути развития всего нашего общественного сознания, проходившего через декабризм и уходившего затем дальше, к новым пределам истории… Свою часть на этом пути, где постоянно совершается некое двустороннее движение, прошел и Якушкин — в сторону трезвого стоицизма, которым он обзавелся в дороге и без которого он уже и шагу дальше ступить не мог.

Да, спору нет, Якушкин был декабристом-просветителем в главном и итоговом содержании своей деятельности.

Но тут надо учесть то немаловажное обстоятельство, что «тема просвещения» отнюдь не сводилась для декабристов вообще к теме борьбы за великое наследие французских просветителей. Не для библиотечных полок отвоевывали декабристы себе Вольтера и Руссо — для дела. А вот о сути «дела» их мнения расходились в разных направлениях и очень далеко. Тут вновь возникал некий важный, узел разнонаправленных устремлений, вновь общественная мысль оказывалась на перекрестке, как былинный богатырь, мучительно раздумывавший, по которой же дороге ему идти и что терять — голову, без которой, в частности, и не увидишь, не узнаешь, куда пошел, или коня, без которого далеко не уедешь.

Мало сказать, что Якушкин побывал на этом перекрестке. Он нашел-таки свой выход из этой фатальной коллизии. Более того, эта коллизия как бы сфокусировалась в Якушкине, его внутренней судьбе и жизненной участи.

Уже было известно: за Руссо — Робеспьер, за Робеспьером — Наполеон. Наполеон угрожал России. Был разбит…