Честь: Духовная судьба и жизненная участь Ивана Дмитриевича Якушкина

«Влияние философских идей XVIII века оказалось в известной мере пагубным в Петербурге. Во Франции энциклопедисты, освобождая человека от старых предрассудков, внушали ему более высокие нравственные побуждения, делали его революционером. У нас же Вольтерова философия, разрывая последние узы, сдерживавшие полудикую натуру, ничем не заменяла старые верования и привычные нравственные обязанности. Она вооружала русского всеми орудиями диалектики и иронии, способными оправдать в его глазах собственную рабскую зависимость от государя и рабскую зависимость крепостных от него самого. Неофиты цивилизации с жадностью набросились на чувственные удовольствия. Они отлично поняли призыв к эпикуреизму, но до их души не доходили торжественные звуки набата, призывавшего людей к великому возрождению».

А. И. Герцен.

О развитии революционных идей в России

…А глядишь: наш Мирабо
Старого Гаврило
За измятое жабо
Хлещет в ус да в рыло.

А глядишь: наш Лафает,

Брут или Фабриций
Мужиков под пресс кладет
Вместе с свекловицей.

Фраз журнальных лексикон,

Прапорщик в отставке,
Для него Наполеон —
Вроде бородавки…

Денис Давыдов.

Современная песня

Как Екатерина II желала бы приспособить Вольтера и Дидро к своим самодержавным вожделениям и принаняла-таки Лагарпа в штатные воспитатели к юному Александру, так и сам уже институт российского крепостничества в свой черед старался принарядиться или даже и переодеться в шулерски передернутую традицию западноевропейского свободомыслия. Откровенный и наглый социально-нравственный цинизм, явившийся результатом означенных устремлений, Денис Давыдов увидел очень остро. Но весьма характерным образом он и смешал с этой цинической модой на фасадное вольтерьянство и наемное просветительство традицию органического переосмысления действительного опыта западноевропейского свободомыслия.

…Утопист, идеолог,
Президент собранья,

Старых барынь духовник

Маленький аббатик,
Что в гостиных бить привык
В маленький набатик…

…И жужжит он, полн грозой,

Царства низвергая…
А Россия — боже мой! —
Таска… да какая!..

…Но назло врагам она

Все живет и дышит,
И могуча, и грозна,
И здоровьем пышет.

Денис Давыдов.

Там же

Сейчас это отождествление Чаадаева с «мошками да букашками» — «нашими Мирабо» может восприниматься как некий курьез запальчивого воображения «поэта-партизана». И только. Нет, не так уж все-таки безоглядно запальчив был Денис Давыдов в своих поэтических «набегах». В этом едва ли, конечно, не преднамеренном смещении понятий и оценок сказалось многое, некое ура-патриотическое «антизападничество», в частности. Кстати, стихотворение представляется продуманным. «просчитанным», как и многие иные, столь, казалось бы бесшабашные создания пера этого поэта… Стихотворение появилось в тот как раз год, когда разразилась буря вокруг «Философических писем» и Чаадаев был «высочайше» определен в сумасшедшие. Но это — к слову. А вот прецедент нарочитого смешения подлинного свободомыслия с показным «вольнодумством» заслуживает внимания. Так смешиваются, смещаются важные координаты в сфере социальной нравственности и духовных традиций. Иное отчасти дело, что отличение позиций «наших Мирабо» от позиции Чаадаева могло оказаться и не по плечу Давыдову — гусарских понятий о чести тут было мало.