Честь флага

— Я, между прочим, старше по званию, — рассмеялась женщина. — Так что будь повежливее, салага.

— Слушаюсь, мэм!

Несколько человек в обеих группах засмеялись.

Капитан с «Береттой» закипел от возмущения.

— А ну закрыть рты! — рявкнул он. — А то сейчас проверим, как вам понравится холодный душ.

Смех резко оборвался.

Первый шланг уже был прикреплен к гидранту, с двумя остальными еще возились. И вот мощная струя воды ударила в дверной проем одного из вагонов. Полетели брызги.

«Конечно, — подумал Вуд, — вода смоет нечистоты, но ведь дерево вагона пропитается влагой и заключенным придется еще хуже, чем было раньше. Кого этот наглец-капитан хочет надуть? А может, ему просто уже наплевать на то, что будет с нами?»

Совсем не исключено, что эта президентская банда хочет, чтобы все они — мужчины и женщины из целого поезда (а может, и других подобных поездов) — быстро и без шума скончались «естественным образом». Действительно, так будет гораздо проще, чем потом объяснять, откуда в телах дырки от пуль. Да, «ударники» умеют перенимать опыт.

В училище, в «Уэст Пойнте», Вуд изучал в том числе и историю и хорошо запомнил раздел о трагедии в Катыни. Во время второй мировой там были расстреляны несколько тысяч польских офицеров — цвет армии.

И нацисты, и русские всячески отрицали свою причастность к этому зверскому преступлению, перекладывая ответственность друг на друга. Однако окончательное расследование установило, что, хотя поляки были убиты из немецкого оружия, руки их были связаны советскими веревками.

А оружие это было взято из тех поставок, которые Гитлер делал Сталину еще до того, как Германия напала на своего прежнего союзника.

Катынский расстрел наглядно показал, что Сталин уже тогда готовился к послевоенному переделу Польши.

Возможно, люди из «Ударных отрядов», а то и сам диктатор, тоже изучали историю и теперь собирались провести аналогичную операцию, чтобы не посрамить своих учителей — большевиков.

Бернеби Вуд перехватил взгляд подполковника Янга. Тот слегка кивнул, так, чтобы больше никто этого не заметил.

Вуд расправил плечи, осторожно повел ногами, разминая мышцы, напряг и расслабил пресс, глубоко вдохнул свежий воздух. Головокружение уже почти прошло.

Его взгляд, вроде бы равнодушно — впрочем, он был плохим актером — скользнул по невысокому холмику, на который ему предстояло взобраться, прежде чем заговорят автоматы в руках охранников. Только в этом случае у него будет какой-то шанс на успех.

Внезапно раздался громкий крик, автоматная очередь, потом еще крики. Вуд повернулся и посмотрел на группу женщин за два вагона от него. Он увидел, что женщины-офицеры виснут на руках у охранников, мешая тем стрелять, а молодая девушка с прекрасными рыжими волосами, в форменной юбке и блузке, босиком, с туфлями в руках, что есть сил мчится к холму.

— Иду! — заорал Вуд и тоже рванулся вперед, по пути ударом локтя сломав нос подвернувшемуся солдату.

Выстрелы… Грохот… Крики…

Вуд мчался к холму, девушка немного его опережала. Для представительницы слабого пола она бежала очень быстро.

— Ну дает, — прохрипел Вуд, судорожно глотая воздух.

Похоже было, что далеко не каждый мужчина за ней угонится.

Очередь взбила землю у самых ног лейтенанта. Он продолжал бежать.

Еще выстрелы… Но оглядываться не было времени.

И Вуд усилием воли вытеснил из головы мысли об автоматах, о возможной погоне, о своих коллегах, которые сейчас умирали, чтобы он мог спастись. Он просто весь сосредоточился на фигуре этой рыжей девчонки в летной форме, которая с туфлями в руках бежала к спасительному холму.

Вуд забыл обо всем. Для него сейчас в мире существовала только эта сумасшедшая гонка.

Его ноздри раздулись, губы сжались, мышцы шеи расслабились, а пресс напрягся.

Он бежал.

Рыжая девчонка была очень быстрой.

Интересно, за сколько она пробегает стометровку?

Девушка была уже у подножия возвышенности. Пули ударили в насыпь рядом с ней. Она метнулась влево, но скорость не снизила.

— Беги! Беги наверх, — услышал Вуд свой голос.

Девушка упала.

— Вставай, летяга! Ну поднимай задницу!

Она поднялась и снова полезла наверх. Пули крошили землю вокруг. Грохот автоматов все нарастал. Вуд уже был рядом с девушкой. Он прыгал из стороны в сторону, мешая противнику прицелиться.

— Стоять! — орали сзади.

— Не двигаться!

— Руки вверх, а то умрете!

Снова выстрелы. Вуд продолжал движение. Внезапно сильный удар подбросил его левую ногу, бедро словно обожгло огнем. Вуд вскрикнул и упал. Девушка была уже на гребне холма. Услышав крик, она повернула голову и посмотрела на лейтенанта.

— Эй, служивый, а как насчет твоей задницы?

Вуд с усилием поднялся и вновь двинулся вверх по склону, волоча раненую ногу. Стрельба не смолкала.

Девушка уже исчезла за гребнем. Вуд — сцепив зубы — увеличивал темп. Нога горела.

Ну вот наконец и вершина холма. Пули ударили в землю рядом с левой рукой Вуда и тот откатился вправо. Потом подтянулся и взобрался на гребень.

Выглянул из-за него.

— Твою мать… — прохрипел Вуд.

Девушка находилась в нескольких футах под ним, умоляюще глядя на лейтенанта.