Честь горца

Жизель удивилась, когда вдруг сама прижалась к нему, без слов умоляя о том, что, ей казалось, было навсегда похоронено в прошлом. Она, стыдясь, провела руками по его спине, с удовольствием почувствовав твердость мышц и шелк кожи. На ночь на нем оставались лосины. Но Найджел не сделал ни единого движения, чтобы освободиться от них.

Его рука проскользнула между ее бедер, и Жизель тихо ахнула от неожиданности и удовольствия. Пользуясь моментом, он поцеловал ее в приоткрытые губы. Тоненький голосок внутри подсказывал, что нужно возмутиться такой интимной лаской, но она отбросила все сомнения и открылась навстречу его прикосновению, жадно возвращая поцелуй. Она не понимала, что он с ней делал. Но ей это нравилось, и она не собиралась отворачиваться от него.

Он поцеловал затвердевший сосок и пососал его через тонкую ткань сорочки, которая все еще была на ней, не переставая при этом гладить ее. Жизель постаралась прижаться к нему всем телом, но он не откликнулся. Он только целовал и гладил. Она решилась заговорить, рискуя разрушить сладость момента, когда вдруг перестала воспринимать окружающее, не в силах произнести ни слова.

Жгучая, ослепляющая волна прокатилась по ней, и она выкрикнула имя Найджела. Он ответил жадным поцелуем, удерживая ее бьющееся тело. Ей потребовалось довольно много времени, чтобы окончательно прийти в себя, и в ту же минуту она почувствовала смущение и неловкость. Найджел продолжал легонько ласкать ее. Она было подумала отодвинуться, но потом поняла, что он успокаивает ее, пытается снять нарастающее в ней чувство унижения.

– Что это было? – прошептала она, уткнувшись ему в плечо. – Ты ведь не сделал ничего. Я имею в виду, что ты не...

Найджел чуть-чуть улыбнулся.

– То, что тебе было нужно.

Жизель не понимала и ненавидела в себе это непонимание больше, чем чувство неловкости. Ей уже говорили, что у нее неподобающее женщине стремление узнать все о том, какие чувства испытывает мужчина. Ей говорили, что у нее нет ни права, ни необходимости знать это. Замужество только укрепило ее в своем нежелании находиться в неведении. Она искренне верила, что если бы больше знала, что происходит между мужчиной и женщиной, что правильно и что неправильно, тогда смогла бы уберечь себя от боли. По крайней мере ей удалось бы более четко описать свои проблемы, которые у нее возникли с мужчиной, навязанным ей семьей.

Подняв глаза на Найджела, она покусала нижнюю губу, пытаясь подыскать слова. Неожиданное затруднение удивило ее. Она поняла, что боится услышать недовольный выговор Найджела из-за ее чрезмерного любопытства, и разозлилась на себя.

У него было напряженное лицо. Легкий румянец подчеркивал высокую линию скул. Такое лицо бывает, когда мужчина испытывает желание, сообразила Жизель. Что-то подобное она замечала у своего мужа. Заметив, пыталась ускользнуть и спрятаться, прежде чем он повернется к ней. Теперь с радостью поняла, что не боится Найджела. В его лице не было налета порочности, которая пятном лежала на муже. И еще страшно мучил вопрос, почему Найджел не стал удовлетворять свое желание?

– Я не поняла, – сказала она.

– И это тебя беспокоит, да? – Он невольно улыбнулся, глядя, как досада мелькнула на ее все еще взволнованном лице.

– Да. Ты сказал, что станешь соблазнять меня. Кое-что сделал, но не все. Мне кажется, дело не в моем нежелании. Ты просто отступил. Это такая игра?

– Какой у тебя подозрительный ум. – Он поцеловал ее в кончик носа. – Никакой игры. У тебя когда-нибудь был мужчина, который не делал тебе больно, когда получал что хотел?

– У меня был один мужчина за всю жизнь – мой муж. И ответ будет – нет. Ты и так это знаешь. Ты видел, как я боюсь. Но сейчас мне совсем не страшно.

Найджел пожал плечами.

– Может быть. Я подумал, что будет лучше, если еще до того, как мы станем любовниками по-настоящему, ты ощутишь, что это такое. Да, ты была не против, но как быстро все могло измениться, стоило бы мне улечься на тебя. Разве лучше чувствовать боль?

Она вспыхнула и не успела ответить. В дверь громко заколотили. Найджел чертыхнулся и вскочил на ноги. Схватив меч, он кинулся к дверям. Жизель принялась быстро натягивать одежду.

– Кто там? – рявкнул Найджел.

– Это Дэвид, – отозвался мужской голос по другую сторону тяжелой двери. – Впустите меня.

– Сейчас неподходящее время. Приходите попозже.

– Если только на ваши похороны.

Поколебавшись, Найджел все-таки отворил дверь, свирепо глядя на вошедшего юношу.

– Что вы сказали?

– Дево вот-вот выломают вам дверь.

– Они здесь? – Найджел начал одеваться.

– Почти у стен городка. Любой дурак на постоялом дворе может сообразить, кто вы, и помчится за ними. Меня это беспокоит больше всего. Людская жадность ваш самый главный враг. – Он повернулся к Жизели, пока Найджел, бранясь, заканчивал одеваться: – Все в порядке, кузина?