Честь и Долг

Лорд Мильнер, с которым у сэра Джорджа установились особо дружеские отношения со времен недавней союзнической конференции в Петрограде, давал послу кое-какие советы из Лондона, но их было довольно трудно выполнить, если действовать в одиночку. Главное требование Уайтхолла осталось неизменным: так влиять на Временное правительство, чтобы оно отказалось от притязаний на Константинополь, но при этом не уменьшило бы военных усилий России. С одной стороны, это было легко выполнить, поскольку лозунг «мир без аннексий и контрибуций» начинал звучать в российской столице и на фронте все громче. С другой стороны, этот лозунг подрывал цели Антанты в послевоенном мире, и надо было помешать его распространению за пределами России. Было и еще одно обстоятельство, препятствующее усилиям сэра Джорджа и месье Палеолога по укорочению претензий русских на что-либо после войны — позиция Милюкова. Хотя князь Львов и был целиком на стороне Британии и был готов вместе с Керенским, Коноваловым и Терещенко отказаться от Царьграда, министр иностранных дел Временного правительства оказался неуступчив. Он буквально приходил в ярость, когда слышал что-либо, сулившее препятствия к захвату Проливов. Надо было подумать сообща над тем, как свалить Милюкова, а на его место посадить несмышленыша Терещенко, дабы получить некоторые гарантии на будущее.

Тяжелые думы одолевали сэра Джорджа, когда секретарь доложил ему, что его превосходительство посол Франции приглашает своего друга британского посла на прогулку…

— Это как раз то, что надо, — решил Бьюкенен. Вчера вечером он получил телеграмму из Лондона о проезде через Стокгольм Владимира Ульянова с требованием нейтрализовать вождя большевиков, который, без сомнения, будет настаивать на скорейшем выходе России из войны. Необходимо было скомпрометировать вернувшихся через Германию революционеров. Поэтому прогулка с Палеологом была как нельзя кстати — можно было согласовать свои действия и представления по этому поводу Временному правительству…

Палеолог был точен и появился перед подъездом британского посольства, выходящим на Неву, в тот самый момент, когда сэр Джордж вышел из дверей. Оба посла уже привыкли, что Троицкий мост слишком многолюден. По нему с первых дней революции носятся рычащие легковые и грузовые моторы под красными знаменами, везущие неизвестно куда вооруженных пассажиров. Но в центре города постоянно гудела толпа, оркестры играли «Марсельезу», и невозможно было поговорить. Поэтому господа послы отправились через Троицкий мост на Петроградскую сторону, чтобы обойти Неву по набережной Петра Великого или по Большой Дворянской и Пироговской набережным и вернуться к дворцу французского посольства по мосту Александра II. Миновали мост, вышли на Троицкую площадь. Бьюкенена всегда поражало, как замусорена она была у цирка и мечети. Заборы, пристроечки, клозеты, свалка всякой рухляди — по одну сторону. Прекрасный особняк Кшесинской — по другую.

Над особняком развевался теперь красный флаг. Господа дипломаты, обратив на него внимание, посудачили о том, что несчастная балерина никак не может найти управу на броневой дивизион и большевиков, захвативших насильственным путем ее дом для своей штаб-квартиры.

— Да, революция не только смела монархию в России, — задумчиво произнес Палеолог, проходя мимо особняка Кшесинской, — но и лишила собственности фаворитку последнего самодержца…

Сэр Джордж завел речь о том, что следовало бы одновременно сделать представление Временному правительству об опасности пропаганды ленинцев против войны и использовать факт проезда вождя большевиков через Германию в запломбированном вагоне для компрометации Ленина и его соратников.

Приблизившись к дворцу Кшесинской, дипломаты увидели необычное для воскресного, к тому же пасхального дня оживление. Сюда стремились ручейки людей, от него отъезжали авто, мотоциклетки. Среди людей, группами входивших внутрь и выходивших из дворца, царило радостное возбуждение. Палеолог и Бьюкенен нарочно прошли совсем рядом с высокой чугунной оградой. Здесь, у калитки, один из явно спешащих куда-то людей крикнул другому, только что подъехавшему на авто:

— Иван, сегодня Ленин приезжает! Готовься встречать!

Палеолог, знавший русский язык лучше, чем Бьюкенен, скорее интуитивно догадался, чем точно понял смысл сказанного. Он передал свои подозрения сэру Джорджу. По срокам действительно получалось, что Ульянов мог именно сегодня прибыть в российскую столицу. Моцион не получился: следовало торопиться с запланированной акцией. Господа послы заспешили. Но теперь уже кратчайшим путем каждый к своему посольству.