Честь и долг (Вместе с Россией - 3)

Слушателю доставляло наслаждение следить за ходом ленинской мысли. Он как бы приобщался к великому в политике, начинал думать вместе с Лениным, впитывая силу его железной логики. Ему радостно было гореть в том могучем революционном пламени, которое источал Ильич и которым он воспламенял своих соратников.

- Царизм жаждет отнять всю Польшу у Германии и Австрии! Но хватит ли силы? И позволит ли Англия? - с убийственным сарказмом говорил Ленин. Отнять Константинополь и проливы! Добить и раздробить Австрию! Но хватит ли силы? Позволит ли Англия?..

Если нельзя взять большего в Европе, тогда возьмем, что можно! продолжал свой анализ Ленин. - Англия "нам" сейчас ничего дать не может. Германия нам даст, возможно, и Курляндию, и часть Польши назад, и, наверное, Восточную Галицию...

Тропа сделалась совсем узкой: два человека еле могли идти рядом. Хорошо, что все движение по ней сейчас направлялось в гору, туда, где на вершине среди сосновых ветвей заблистали стекла террасы безалкогольного ресторанчика. Маленькие группы жителей Цюриха, обычно семейные, неторопливо поднимались в гору. Дети резвились, взрослые шли чинно и степенно. По их виду нельзя было определить социальное положение, ибо и рабочий класс и мелкая буржуазия одевались одинаково.

Ильич продолжал убежденно высказывать свои доводы, справедливость которых спустя год-два полностью подтвердили документы из тайных архивов.

- Вполне возможно, - неожиданно ровным тоном, словно профессор на кафедре, сказал Ильич, - что мы завтра или послезавтра проснемся и получим манифест трех монархов: "Внимая голосу возлюбленных народов, решили мы осчастливить их благами мира, установить перемирие и созвать общеевропейский конгресс мира..." - Задумчиво прошел несколько шагов и как бы подвел итоги: - Каков бы ни был исход данной войны, окажутся правы те, кто говорил, что единственный социалистический выход из нее возможен в виде гражданской войны пролетариата за социализм. Окажутся правы те русские социал-демократы, которые говорили, что поражение царизма, полный военный разгром его есть меньшее зло "во всяком случае". Ибо история никогда не стоит на месте, она идет вперед и во время теперешней войны; и если вперед, к социализму, пролетариат Европы не сможет перейти теперь, то вперед, к демократии, Восточная Европа и Азия пошли бы семимильными шагами только в случае полного военного разгрома царизма.

Надежда Константиновна, Раиса и Михаил шли, словно завороженные силой ленинской мысли. Все прелести швейцарской природы, расстилавшийся внизу мирный, нейтральный город - красивые и уютные обиталища сытых буржуа, невидные из такой дали трущобы полуголодного пролетариата, голубизна вод и небес - все померкло перед главным вопросом - война и социализм, о которых говорил Владимир Ильич.

Непривычная ходьба вверх по узкой каменистой тропинке в тяжелых горных башмаках разрумянила лица и вызвала жажду. Кстати оказался ресторанчик, где Ульяновы и Харитоновы во время прогулок выпивали по стакану воды и покупали дешевый швейцарский шоколад с орехами. Так называемая "голубая" плитка стоила здесь, в нейтральной богатой стране, всего пятнадцать сантимов. Для эмигрантов, считавших в своем тощем бюджете каждый сантим, шоколад был отнюдь не лакомством, а весьма калорийным питанием.

Из зарослей мягкой южной сосны, покрывших макушку Цюрихберга, открывался чудесный вид на город и озеро. Беззвучно бежит внизу трамвайчик, люди почти не видны, дома и кирки стоят словно игрушечные, а над всем горизонтом господствуют белоснежные вершины Бернского Оберланда, Юры, Шварцвальда, словно отделяя своей изломанной сияющей полосой зелень земли от голубизны ясного неба.

Здесь, на вершине горы, Ульяновы и Харитоновы обычно расходились в разные стороны. Владимир Ильич и Надежда Константиновна имели свои излюбленные уголки, и Раиса с Михаилом старались не нарушать покоя "Ильичей".

Но сегодня Михаилу не хотелось расставаться.

- Владимир Ильич, а что вы думаете в связи с сепаратным миром о поляках и других нациях, борющихся за самоопределение? Ведь это, очевидно, один из основных вопросов социалистической революции...

Ильич остановился, чтобы перевести дух, он был готов развивать свои мысли, но вмешалась Раиса Борисовна:

- Миша, ты не даешь Владимиру Ильичу отвлечься от его повседневной работы! Перестань приставать со своими вопросами!

- Что вы! Что вы! - предостерегающе всплеснула руками Надежда Константиновна. - Вы же знаете, как любит Владимир Ильич проверять свои мысли в любой аудитории - и в кружке, где полдюжины человек, и перед сотней рабочих и партийцев... Не беспокойтесь, вопросы Миши - особенно о самоопределении - это оселок, на котором Ильич оттачивает умение подходить к демократическим требованиям вообще...