Честь и долг (Вместе с Россией - 3)

- Я не сказал еще о том, что гвардия в Петрограде ненадежна для правительства. Оппозиционные гвардейские офицеры собираются для обсуждения текущего момента не только в салоне графини Шереметьевой и в интимных кружках, о чем знает департамент полиции. Нет, господа гвардейские офицеры особенно те, что зачастили в дом нашего уважаемого графа Александра Анатольевича на Сергиевской, - Гучков выразительно посмотрел в сторону графа Орлова-Давыдова, - ведут нашу работу в запасных частях Преображенского и Павловского полков. Они хотят взять на себя роль декабристов и вывести эти полки на Дворцовую площадь для вооруженного давления на власть. Они соединятся здесь с Литовским и Семеновским полками, затем арестуют правительство в Мариинском дворце и отдадут себя в распоряжение Государственной думы. Государь даже у гвардейского офицерства и солдат не пользуется авторитетом "священной особы", каким пользовался раньше. Престиж его власти никогда еще не падал так низко, как теперь, и мы обязаны этим воспользоваться.

- Я должен поведать вам о "морском плане" переворота, - выпалил Гучков, боясь, что его снова перебьет Терещенко. - Его тоже следует принять во внимание. И учесть...

- Что же это за "морские планы"? - снова оживился князь Львов.

- Сейчас, господа, - забыв в возбуждении о традиционном обращении "братья", забасил Гучков. - Я коснусь этой комбинации, которая может оставаться резервной на тот случай, если "сухопутный" вариант провалится. В среде морского офицерства есть определенная организация, которая может способствовать дворцовому перевороту или сама совершить его. Поэтому мы должны держать ее под своим контролем и не давать им воли. Собственно, есть несколько морских кружков, нити от которых тянутся к разным кругам общественности - начиная от великокняжеской среды до кругов думских и земских. Так, один из планов зреет в морском Генеральном штабе, где его пружиной, ключ от которой в нашей ложе, является капитан первого ранга, помощник начальника штаба граф Капнист...

- Это не брат ли члена Государственной думы? - задал вопрос Маклаков.

- Воистину он... - скороговоркой ответил Гучков и принялся излагать далее: - Самое важное, что моряки в Ставке могут опираться на ту часть "гвардейского экипажа", которая направлена туда для несения охраны императора. Последней каплей неудовольствия руководителей этого кружка, переполнившей чашу их терпения, стала история с несостоявшейся кандидатурой их любимого морского министра Григоровича на пост председателя Совета министров.

- Что за история? Почему ничего не знаю? - опять вылез Львов, которого особенно возбудили слова "председатель Совета министров".

- Григорович был вызван в Ставку по инициативе царя. Наш неустойчивый верховный властитель намечал его на этот пост, что сделалось широко известным в Ставке. Моряки обрадовались, думая, что будут иметь столь высокого ходатая по их делам. Но государь не только ничего не сказал Григоровичу о намечавшемся назначении, но задал просто дурацкий вопрос: у вас имеются доклады? Ха, как будто царь сам и не вызывал морского министра для доклада...

Братья с глубоким вниманием слушали сообщение "военного" руководителя ложи. Они хорошо понимали, что в планируемом ими перевороте роль армии будет исключительно велика. Если офицерство останется верным Николаю, то всякая фронда будет раздавлена железным кулаком армии, а в судьбах заговорщиков самым мягким наказанием станет ссылка в Сибирь. Новоявленные "спасители отечества" всерьез планировали использовать "декабристские" настроения определенных слоев офицерства, чтобы армия была на их стороне, а не на стороне Николая. Поэтому сообщение о различных проектах дворцового переворота в гвардейской, военной и морской верхушках вызывало у них уверенность в благоприятном исходе дела.

Гучков закончил свой доклад и замолчал. Паузой воспользовался Коновалов. Он предложил главу военно-морского заговора Житкова пригласить на заседание военной ложи в особняк Орлова-Давыдова и послушать о готовности моряков к перевороту. В собрании военных братьев должны быть выбраны также пользующиеся авторитетом лица, коих следует направить к высшим военным начальникам на фронте. В момент переворота эти посланники должны обеспечить спокойствие армии в то время, когда начнутся события в тылу.

После слов Коновалова наступило молчание. Все понимали, что главные события приближаются. Их грозовой характер пугал многих братьев. Но забрезжившая на горизонте власть неудержимо манила даже самых робких.

Паузой воспользовался хозяин. Михаил Михайлович Федоров нажал на кнопку электрического звонка - все в его банке было электрифицировано, - и официант в строгом черном фраке вкатил тележку с чашками кофе и чая, бисквитами. Вслед за ним другой принялся обносить гостей подносом с рюмками коньяку.

- Нет ли виски с содовой? - спросил Коновалов, когда он выбрал чай и отказался от коньяка.