Честь и верность. Лейбштандарт. История 1-й танковой дивизии СС Лейбштандарт СС Адольфа Гитлера

Как, вероятно, уже догадался уважаемый читатель, мы (как и в случае наших предыдущих книг о Второй танковой дивизии СС «Дас Рейх» и о Пятой танковой дивизии СС «Викинг»), руководствуясь приведенными выше бессмертными словами Козьмы Пруткова, не собираемся писать историю всех Ваффен СС — и, тем более, историю всего Шуцштаффеля в целом, считая подобную задачу для нас совершенно непосильной. С одной стороны, на эту тему уже написано поистине бесчисленное количество книг, с другой стороны, выходят в свет все новые книги — а тема представляется далеко не исчерпанной (а точнее говоря — попросту неисчерпаемой).[50] Да и когда уважаемому читателю все это читать? Ведь живем мы, к сожалению, не во времена Федора Михайловича Достоевского или Льва Николаевича Толстого. Остатки прежнего «самого читающего в мире» русского народа ныне тонут в океане «офисного планктона», «городской биомассы», сельских приматов и т. д. Не случайно даже бывший депутат Государственной Думы от ЛДПР господин Митрофанов не постеснялся открыто заявить в прениях по поводу книги Сергея Минаева «Духless» в телепрограмме «Гордон Кихот», что ему, видите ли, не интересно читать про первый бал Наташи Ростовой и про подвиг князя Андрея Болконского под Аустерлицем! Наша задача гораздо скромнее — дать самый сжатый очерк истории самого отборного и, пожалуй, самого известного формирования «черной гвардии Адольфа Гитлера» — именно Гитлера, а не Гиммлера, которому, как мы увидим, Лейбштандарт — в отличие от всех других частей СС — не подчинялся, хотя и нес охрану резиденции рейхсфюрера СС (а подчинялся Лейбштандарт лишь своему командиру Йозефу Дитриху, а через Дитриха — самому фюреру и рейхсканцлеру Германской державы). Все это так. Но «Черный орден» СС обладал столь сложной структурой, что нам представляется необходимым, несмотря на все, сказанное выше, все-таки обрисовать эту структуру и основные этапы ее становления — хотя бы в самых общих чертах.

Части СС общего назначения («черные СС»)

Полны чудес сказанья давно минувших дней

Про громкие деянья былых богатырей.

Про их пиры, забавы, несчастия и горе

И распри их кровавые услышите вы вскоре.

Песнь о Нибелунгах.

Феномен возникновения политических военизированных формирований, как совершенно правильно указывает современный русский историк Дмитрий Жуков в своем исследовании «Политические солдаты дуче»,[51] находился в теснейшей и неразрывной связи с праворадикальными движениями и авторитарными режимами ХХ века. Задачами этих полувоенных отрядов поначалу были демонстрация силы той или иной партии, диктат своей воли и охрна политических мероприятий, но в первую очередь — партийного руководства. В случае прихода партии к власти ее полувоенные отряды становились гвардией государства, стражниками режима, опорой вождя. Функция вооруженных партийных отрядов постоянно расширялись. Они были призваны фанатизировать общество, физически нивелировать угрозу оппозиции, а в случае войны с внешним противником — сражаться плечом к плечу с регулярной армией на фронтах.

В большинстве случаев, политические бойцы, сплоченные идеей беспрекословной верности руководству партии и страны, воевали много лучше, чем «обычные» («классические») солдаты. Ведь регулярные армии под мощным «прессом прогресса» все более демократизировались и вырождались.[52] В обществе, в котором власть принадлежит «третьему сословию» (буржуазии), воин неизбежно превращается в солдата — наемника, сражающегося за плату (нем.: Sold), а влияние и значениеи воинской страты (военного сословия) и воинских ценностей сходит на нет. Поскольку большинство праворадикальных партий апеллировало к традиционным ценностям (в чачстности — к возрождению во всей нации воинского духа), постольку милитаризация их политической борьбы была вполне логичной. И в этом процессе отряды «партийной гвардии», партийные «охранные отряды» играли далеко не последнюю роль.

Барон Юлиус Эвола, известный итальянский «критик фашизма с правых позиций», совершенно справедливо отмечал, что демократической концепции противостояла «истина, остаиваемая теми, кто признает высшее право за воинским мировоззрением со свойственными ему духовностью, ценностями и этикой, однако оно не ограничивается ею…; оно может выражаться также в других формах и в других областях, задавая общий тон совершенно особому типу общественно-политических устройств…, в результате чего государство обретает исключительно прочную основу».[53]