Честь империи

Праздничная толчея, хвала богам, помаленьку шла на убыль. Причиной тому служило закрытие большей части торговых палаток после шестого колокола, естественная усталость гуляющих, а также — в немалой степени — набежавшие к вечеру тучи, сулящие скорую грозу. Однако ж на ярмарочной площади все еще оставалось полно народу, заполняющего пестрый палаточный лабиринт, обступившего лобное место с тронным возвышением и помостом лицедеев в ожидании финала празднества — обещанного фейерверка с бесплатным угощением и танцами. Лоточники бойко торговали вразнос разнообразной мелкой снедью, пирожками и медовухой, невесть как ухитряясь лавировать в самой гуще возбужденно гудящей толпы. По обе стороны от Бронзовых ворот, перед которыми, собственно, и разворачивалось веселое действо, расставили множество бочек с бесплатным вином для гуляющих, и несколько дюжих стражников, засучив рукава и поплевав на ладони, уже примерялись вышибать бочонкам дно.

Куранты в Цитадели гулко прозвенели восемь раз. Вдалеке глухо откликнулся гром.

Стоя на тронном возвышении у правой руки мужа, Зенобия окинула взглядом запруженное людьми пространство. В следующее мгновение, повинуясь команде устроителей, служители на городской стене поднесли запалы к фитилям шутих, петард и хлопушек. В сумрачное вечернее небо, завешенное низкими облаками, одновременно взлетели сотни грохочущих салютов, рассыпая разноцветные искры. Стало светло, как днем, но свет этот был призрачным, дрожащим, неровным, и увиденное на миг в этом колдовском отсвете осталось в памяти королевы Аквилонии навсегда.

Конан из Киммерии, незыблемым олицетворением мощи и властности восседающий на своем троне; прильнувшая к нему Диса, которую отец посадил к себе на колено — широко распахнутые глаза отражают бесчисленные искры салюта; она сама, Дженна, и Лаэг рядом с ней, в этот миг невероятно похожий на своего легендарного отца; строй Черных Драконов, ровным кольцом окруживший выстланный алой парчой королевский помост…

…и медленно, очень медленно вылетающие из ножен их клинки…

…Темвик Магнуссон, верный, надежный управляющий замка Вольфгард, упавший на четвереньки и уже не похожий на Темвика и вообще на человеческое существо…

…вскипевшая вдруг в десятке мест странной судорогой и воплями ужаса толпа внизу, брызги крови на чьем-то белом лице с выпученными глазами, коричневые клыки, вонзившиеся в плоть, палаш стражника, наискось рассекающий жуткую, неведомо даже какой твари принадлежащую голову и оскаленную пасть…

Как выяснилось потом, вначале одержимых на ярмарке насчитывалось не так уж много — не более полудюжины.

Однако момент для атаки скогры выбрали безошибочно: в течение всего нескольких ударов сердца фейерверочные огни, близкая гроза, пролитая кровь и человеческий страх подтолкнули к изменению множество тех, кто пришел на Торговое Поле все еще в людском облике, хоть и с неясной смутой в сердце.

У людей, столпившихся на помосте, устланном ало-золотой драгоценной парчой и уже запятнанном первой кровью, времени на раздумья не оставалось.

Мгновение — и редкая цепь Черных Драконов прорвана, поглощена обезумевшей толпой. Еще миг, и кто-то лезет на помост, его сбрасывает пинок гвардейца, из тех, что еще остались при Конане, но следом взлетает легким, почти изящным прыжком обращенная тварь, и аквилонский воин пятится от взмахов окровавленных лап, выставив перед собой меч…

Единственное, на что хватило Дженны — сгрести в охапку детей, прикрыть своим телом от подступающего ужаса. Но киммериец, закаленный в сотнях смертельных поединков и не раз встречавшийся лицом к лицу с опасностями, неодолимыми для простого смертного, уже стоял на ногах, сжимая в руке секиру из синей стали — он упрямо таскал драгоценный подарок с собой, невзирая на протесты супруги, поэтому, когда все началось, оружие покоилось под его правой рукой, прислоненное к подлокотнику трона. Первым же взмахом варвар обезглавил тварь, запрыгнувшую на помост. Уродливое — не волчье и не человеческое — тело, на котором еще сохранились остатки одежды зажиточного горожанина, рухнуло наземь.

— Аквилонцы, ко мне! — взревел Конан, взмахнув окровавленной секирой. Даже в общем шуме и криках, в треске взлетающих фейерверков его призыв был услышан. Несколько воинов в черно-серебряной форме дворцовой гвардии аквилонского монарха бросились к нему. — Держаться вместе, спина к спине! Защищать королеву и детей, мы пробиваемся в замок!..

И спрыгнул первым в кровавый хаос, коим столь внезапно обернулось веселое празднество.

Вокруг Дженны все завертелось с немыслимой быстротой. Ее подталкивали в спину, поторапливая безо всякой деликатности. Пронзительно визжали фрейлины свиты. Несчастные девушки изо всех сил пытались держаться поближе к сплоченной кучке аквилонских гвардейцев, прорывающихся к воротам.