Честь, хлеб и медяки (СИ)

— Ай, — отмахнулась от него девушка, исполняя приказ Руперта и заправляя обломки мечей за пояс своего платья. — Такую простую просьбу не смог исполнить.

— Попробовала бы сама, — огрызнулся Гоц.

— Могла бы, не стала бы просить такого недотепу.

Фаиза гневно сжимала и разжимала кулаки — не будь Руперта, она давно бы наподдавала парню. А так приходилось вежливо ему улыбаться…

— Спорщики, идите обедать, — вовремя позвал старик.

Неизвестно, что ответил бы девушке Гоц, и как она отреагировала на его слова.

— Старик соврал, когда сказал, что красавица Акташа обыкновенный человек, — шепнула Фаиза, проходя мимо Руперта и тронув того за руку.

— Я догадался, путешествуя по пескам, — кивнул он и попросил довольно громко:

— На улице остался еще один мой друг, разрешите пригласить его за стол. И конь…

— Что, коня тоже за стол? — попыталась пошутить Фаиза.

— Нет, — совершенно серьезно ответил ей Руперт, — но охапка свежего сена или овса ему не помешала бы.

— Нет ни одного, ни другого, — покачала головой хозяйка, выходя на улицу, чтобы пригласить юношу к столу, а животное провести на задний двор, где у них со стариком клевали просо несколько куриц. Там место и коню найдется…

Обед прошел в полной тишине — за едой не принято разговаривать, а вот после чая сразу завязалась неторопливая беседа.

Говорил в основном Руперт, рассказывая о своих странствиях.

Если честно, то Гоцу и сказать особо было нечего — он сбежал, как только представилась возможность, наговорив Лейле, дочке караванщика, с три короба лжи. И сразу направился в пески к цитадели, где должен был отыскать парные кинжалы, о которых просила Фаиза.

А Талис молчал. Ему бы вороном обернуться и подремать на плече Руперта, а не сказки слушать.

— Я, кажется, догадался, что может быть сердцем красавицы Акташи, — вдруг произнес Руперт и внимательно взглянул на Фаизу.

Но та и бровью не повела, словно знала, что хотел сказать мужчина.

— Ты же ненавидишь себя, — обратился Руперт к девушке. — Ненавидишь, что не смогла быть ей полезной, когда это понадобилось. Тот единственный раз, когда могла послужить своей госпоже. У тебя отняли силу и продали в рабство.

Фаиза вздрогнула.

— О чем это ты? — спросила она, стараясь не глядеть на Руперта.

— Хорошо, — согласился тот, — я подробно расскажу, что имею в виду.

— Не надо, — попросила Фаиза, подняв руку и положив ее на грудь.

Ее сердце так отчаянно забилось — готово было выскочить из груди. Давно она так не боялась, но рядом с этим человеком-джинном ей становилось страшно, как никогда.

— Расскажи о свадьбе, на которой была сегодня рано утром, — попросил Руперт.

Для себя он уже решил, что на этот раз возьмет с собой девушку, а Гоца оставит в городе со стариками — захочет, вернется к отцу. А нет, дождется их из похода. Да и спокойнее им будет без него — по крайней мере, Фаиза сама сможет постоять за себя.

— Ничего особенного, — пожала девушка плечами.

— Как? — удивился Гоц. — Ты же говорила…

— Свадьба была красивая, — кивнула Фаиза. — Каждая девушка мечтает о таком шикарном платье с длинным шлейфом. Из-под платья иногда мелькала ее маленькая ножка в парчовой туфельке.

Девушка брезгливо взглянула на свою ногу в растоптанном сапоге хозяина мазанки.

— А жених? — осторожно поинтересовался Гоц.

— Герцог Фельба называл его своим племянником.

— Фух, — радостно вырвалось у парня.

К нему наклонилась Фаиза и прошептала:

— Я бы вернулась к отцу, раз опасность женитьбы миновала.

Гоц отчаянно помотал головой.

— Отец найдет мне другую, такую же тщеславную, властную, жестокую, но прежде всего глупую жену.

— Ты застрял в детстве, — потрепал его Руперт по плечу. — Это пройдет. И именно поэтому я тебя не возьму с собой. Мы уходим с Фаизой. А ты останешься здесь.

— Нет, нет, — подскочив со своего места, запротестовал Гоц. — Они найдут меня и отправят назад в замок. Я не хочу, не могу.

Он снова отчаянно замотал головой.

— Давай договоримся по-хорошему, — попросил его Руперт, — ты все же останешься здесь. А мы пойдем в крепость за кинжалами.

— И дались вам они…

Гоц чуть не плакал. Он, конечно, виноват перед Рупертом, но не до такой же степени, чтобы его оставить здесь, где каждый смог бы его узнать.

— А ты не выходи на улицу без хиджаба, а лучше без паранджи, — предложила Фаиза.

— Шутить изволите? — надулся Гоц.

— Нет, — покачал головой Руперт, — заботимся о твоем благе. Я вернусь за тобой, обещаю. А потом мы наймем тебе наставника и сделаем из тебя настоящего мужчину.

— И ты туда же, — вздохнул Гоц, — герцог Фельба только и стремился из меня мужчину сделать. И женитьбу эту затеял именно из-за этого.

— Ладно, — согласился с ним Руперт, — когда я вернусь за тобой, ты мне расскажешь, что хочешь. А сейчас нам надо идти — солнце скоро сядет, и ворота на ночь закроют. А надо еще на базар успеть, — он выразительно взглянул на ноги Фаизы, — лошадь купить для девушки.

Руперт кинул на стол кошелек с медяками на циновку, вокруг которой они все сидели.

— Этого хватит на какое-то время, чтобы не голодать, — кивнул он на деньги. — Шиковать, конечно, не получится, но на сочный персик хватит.