Честь офицера

– Коля, когда это было?

В голосе Великанова Николай явно услышал тревогу. Тот даже поднялся из кресла.

– Да черт его знает, Сеня! Месяца два назад, может…

Но Семен не дал договорить:

– Стоп, Коля, стоп! Извини, что перебиваю, но это очень важно! Ты помнишь крушение железнодорожного состава и одновременную стычку нашего ОМОНа с бандой боевиков, рвавшихся в город?

– Конечно, об этом весь город только и говорил тогда!

Подполковник сел в кресло, чуть ли не лег на стол, глядя Николаю в глаза:

– А теперь, Коль, напрягись и вспомни, появление, разгрузка, перекраска машины и перевоплощение старшего этой «Газели» по времени никак не связаны с теми событиями?

Теперь напрягся Николай.

Затем перевел взгляд на друга, выдохнул: – Точно, Сеня! Темная, а на самом деле темно-зеленая «Газель» вошла на базу в ту ночь! Ведь утром и начался переполох в городе!

Великанов подошел к окну. Николай же спросил:

– Семен, ты как-то связываешь эту тачку с событиями на железной дороге и посту ГАИ?

Подполковник вернулся к столу, сел, выпил еще бокал местного «Нарзана»:

– А теперь, Коля, послушай, что я тебе расскажу. То, как представили общественности события 18 апреля, не совсем соответствует действительности. Машинист, помощник и человек, оказавшийся на путях, что и послужило причиной экстренной остановки поезда, были перед взрывом поезда убиты. А через пост не рвался в город отряд боевиков. Во взорвавшейся «Газели» находился всего один камикадзе.

Великанов хотел прикурить, но его сотовый выдал сигнал вызова.

Он ответил. По тому, как разговаривал Сеня, Николай понял, что общался он со своим начальством. Великанов больше молчал, слушал. Но по тому, как мрачнело лицо Семена, стало ясно, что-то произошло!

Подполковник отключил трубку. Закурил.

– В соседней области совершено нападение на Дом отдыха! Захвачены заложники! Генерал озабочен… Но вернемся к нашей теме: я почему сказал тебе об истинном положении вещей? Потому что ты невольно становишься одной из фигур большой игры. Серая «Газель», которую взорвал на посту фанатик, перед этим прошла через московский пост в паре с темным фургоном. Инспектора остановили машины, документы на груз обеих «Газелей» предъявил один человек, по описанию тот, кого ты видел в обществе Габрелии, когда машину перекрашивали. И в ангаре они вместе с грузом, скорее всего, высадили боевую группу, проведшую акт на железной дороге. Эксперты дали заключение, что шесть цистерн взорвались в результате применения устройств дистанционного управления.

Наступило молчание. Великанов вновь поднялся. Николай в своем кресле анализировал то, что рассказал ему друг. Семен, не оборачиваясь, спросил: – На номера фургона ты, конечно, не обратил внимания?

На что Николай ответил:

– А вот тут ты, «особист», явно недооцениваешь бывшего спеца.

Великанов резко подошел к столу:

– Ну?

– А что, собственно, ну? Зрительная память, слава богу, меня еще никогда не подводила. И я могу назвать тебе как те номера фургона, что были на нем до покраски, так и те, с которыми он, перекрашенный, вышел из мастерской!

Подполковник поторопил:

– Ну, давай, говори, Коля!

Рыбанов назвал цифры и буквы номеров, отметив, что до перекраски на «Газели» были московские номера, после – местные!

Семен достал потертую записную книжку, долго листал ее, пока не нашел нужную страницу. Что-то прочитал, поднял глаза на друга:

– Ну, Коля! Ну, спецназ! Все теперь ясно!

– Что тебе ясно? – спросил Николай.

– Вся их тактика раскрылась! Ты не представляешь, как помог нам!

– Рад служить, но у нас речь шла немного о другом, хотя тут все перехлестнулось…

Великанов, в очередной раз сделав несколько глотков воды, почти ополовинив бутылку, закурил, извинился:

– Прости, Коль, но твоя информация настолько ценна, что, уверен, она и в дальнейшем будет влиять на ход тех событий, о которых ты еще не рассказал мне. Я слушаю…

Николай продолжил рассказ.

Подполковник сумел переключиться на суть того, что рассказывал друг, хотя мысли его то и дело возвращались к событиям с «Газелями», тем более теперь он мог разложить апрельскую катастрофу по полочкам. Но Семен слушал друга, стараясь не пропустить ни одной детали. Рыбанов же продолжал:

– И вот этот монстр решает отдать Ларису замуж за какого-то Юсупа Когоева, который на днях должен появиться здесь…

И вновь Великанов переспросил:

– Когоев?

– Тебе и это имя что-то говорит?

Великанов скрестил на груди руки:

– Тысяча извинений, Николай, но ты такое выдаешь, что я ушам своим не верю! Да ты и сам не представляешь, какой информацией владеешь! Спрашиваешь, говорит ли мне что имя Юсупа Когоева? Очень многое, Коля! Значит, сюда решил прибыть сам Юсуп?

– А что это за персона, что ты называешь его «сам»?

Великанов впервые за время встречи улыбнулся, правда, как-то безрадостно: