Честь пацана

– Ладно, хорош. – Мамай поднял руку, и стало тихо. – Теперь давайте разбираться, во что мы влезли стараниями человека, который даже не пришит к конторе. Детдомовские обозлятся и опять полезут прощупывать наши территории. Наглые набеги устраивать не будут, потому что сил нет, но начнут болезненно щипать. Берег и территорию за стадионом теперь следует держать на контроле. Пока у них шок, но чую, скоро начнется. Молва разлетится: «крутогоровские» накостыляли сироткам, и скоро их начнут чморить. Пару раз покажут зубы и успокоятся. В детдоме свой актив, который не прочь прижать тамошнюю контору. Но это так, мечты, посмотрим, что будет. Нужно усилить нагрузки, плотно готовить пацанов. Больше вербовать новых ребят, но материал мне нужен качественный, не какая-нибудь дохлятина. Не забываем, что главный враг для нас все же Турок, а не эти сироты казанские. О своей шкуре, Шериф, кстати, можешь не париться, я имею в виду ментов. Детки жаловаться не побегут, для них это западло. Будут молчать как партизаны. А станут вякать на тебя органы – просто отнекивайся, не было ничего, и все тут. Хрен докажут. Тебя же никто не видел, кроме этих отмороженных?

– Да видел вроде кто-то… – Я вспомнил, как за кустами сдавленно восклицала женщина.

– Это хуже, – сказал Мамай. – Но наши тебя не сдадут, ты теперь на районе национальный герой… Да и заявит кто – херня. Слово некой бабы против твоего слова. Ты же с нами весь день провел, правильно, пацаны? Все тебя видели. Ты даже покурить не выходил.

Народ воодушевленно загудел. Мамай снова поднял руку.

– А что касаемо всего остального, Шериф, – ходи и оглядывайся. Сделал ты себе рекламу. Детдомовцы – народец мелкий, пакостный, подкараулят, когда не ждешь. В общем, ты понял. Не оформилось еще желание пришиться к улице?

– Мамай, давай без этого, – взмолился я. – Я же и так вам помогаю…

– Ага, сегодня капец как помог, – хмыкнув, ответил Холодов. Посмотрел на окружающих. – А что, реально помог, чего таращитесь?

– Ты еще вспомни, Шериф, что ты комсомолец, в армии отслужил, – проворчал Уйгур. – Что коммунизм собрался строить, когда лень от армии пройдет. Я тоже, между прочим, комсомолец. Не припомню, чтобы билет сдавал.

– И я, – удивленно сказал Гуляш.

– И даже я, – заулыбался Фитиль. – А Штирлиц вон вообще у нас пионер, всем ребятам пример.

Заулыбался щербатым ртом прыщавый Штирлиц – мелкий, от горшка три вершка, но уже в боксерских перчатках.

– Ладно, оставьте его в покое, а то уламываем, как девочку. – Мамай махнул рукой. – Свободен, Шериф. Задал нам задачку. Слушай, может, тебе тачку в мастерскую к Уйгуру перегнать, пока стекла ночью не побили?

Настроение было испорчено. Умом я понимал, что до меня доберутся не скоро (если вообще доберутся), но в душе становилось муторно. Противоугонную сигнализацию на отечественные автомобили не ставили – подобные услуги были доступны только за рубежом. Начиналась паранойя. Я поставил машину у подъезда и двинулся домой. Заохала мама, увидев лейкопластырь на моей физиономии, я убедил ее, что наткнулся на ветку у гаража. Угрюмо смотрел отец, таращилась Светка. Я торжественно пообещал, что на днях точно съезжу в институт.

Ночью во дворе кричали, я несколько раз вскакивал, но вроде никого не убивали. Происки начались с неожиданной стороны: на массиве отключили горячую воду. Пришлось бегать с тазиками и вспоминать босоногое деревенское детство. Когда я вышел из подъезда, у двери стоял Уйгур, читал объявление и тихо ржал. Я тоже стал читать и тоже поржал. «Уважаемые жильцы, на вашем участке снижены параметры теплоснабжения, просьба отнестись с пониманием. Администрация ЖЭУ». Рядом жирным фломастером было выведено: «Уважаемая администрация, идите в жопу со своими отключениями! С уважением, жильцы подъезда».

– Ну, ты как? – спросил Уйгур. – Эмигрировать не собрался? Прикинь, такая хрень – да еще и без воды.

Я не был расположен острить. К тому в следующий миг нас стало трое: добавился субъект в милицейской форме с погонами капитана. У него было мятое лицо, но глаза смотрели внимательно, с полным пониманием.

– Петрович, блин, ты как привидение, – ругнулся Уйгур. – Откуда взялся? Доведешь когда-нибудь до кондратия.

– Доброе утро. – Субъект смотрел исключительно на меня. – Капитан Карамышев Олег Петрович, ваш участковый. А вы… надо полагать, Шефер?

– Так я пойду? – спросил Уйгур.

– Да, Ренат, всего доброго.

Уйгур скатился с крыльца, делая мне знаки: дескать, держись, не посрами родной район. Про местного участкового никаких ужасающих историй не ходило, мужик как мужик. Выпить не дурак, судя по отечной физиономии. Но вряд ли бухал до потери памяти, и глаза были умные.

– Рад встрече, Олег Петрович, – пошутил я. – А что, я уже ваш клиент?

– А это вы мне ответьте, Андрей Андреевич. – Участковый смотрел на меня очень внимательно.

– Отвечаю, – пожал я плечами. – Нет.