Честь Пурпурной Судьбы

Все уже поняли, что сегодня их не ждет никакой удачи. Толстяк проглотил духовный камень, а потом демонстративно начал с громким скрипом точить зубы. С первого дня в Секте Золотого Мороза его холили и лелеяли, его еще ни разу не ставили в неловкое положение. Разумеется, он не мог не воспользоваться случаем покрасоваться. Сейчас он разглядывал толпу в поисках симпатичной девушки алхимика. Он избегал смотреть на Чу Юйянь, по его мнению, она принадлежала его брату Мэн Хао, он не станет вмешиваться в их отношения. Всё-таки Толстяк глубоко уважал Мэн Хао.

Пока Толстяк купался в собственном самодовольстве, Мэн Хао негромко покашлял. Мэн Хао не был дураком, поэтому он сразу понял, чего пытаются добиться Линь и Ань: выяснить личность Грандмастера Алхимический Тигель. Именно это пока удерживало его от участия, но сейчас он принял решение. Негромко покашляв, он вышел из толпы вперед. Это, конечно же, не осталось без внимания остальных мастеров-алхимиков. Чу Юйянь нахмурила свои изящные брови и холодно хмыкнула. После одного мимолетного взгляда в его сторону, она сделала вид, будто не замечает его. В глазах Ань Цзайхая мелькнул едва уловимый блеск, а его губы подернула слабая улыбка. Линь Хайлун внимательно посмотрел на Мэн Хао.

— Так это он…? — прошептал он себе под нос.

Вечная Гора посмотрел на Мэн Хао своим непроницаемым взглядом. Никто не мог понять, о чем он думает. Мэн Хао сложил ладони и поклонился Ань Цзайхаю и Линь Хайлуну.

— Меня зовут Фан Му, я хотел бы попробовать переплавить пилюлю. Позволят ли мне это два почтенных члена старшего поколения?

Ань Цзайхай промолчал. Линь Хайлун лишь кивнул и бросил огненный кристалл перед Мэн Хао.

— Ух-ху! Еще один юнец решил попытать удачу, — практически пропел Толстяк, скосив взгляд в его сторону, — не забудь, что надо переплавить очень крепкую пилюлю. Моим зубам не терпится опробовать что-то действительно твердое!

Его голос звучал так, словно вся его жизнь прошла в полнейшем одиночестве, а раздражающее выражение его лица вызывало сильное желание немедленно задать ему взбучку. Мэн Хао не сразу приступил к переплавке, вместо этого он с улыбкой смотрел на Толстяка. У Толстяка внезапно возникло похожее ощущение, как при взгляде на Мэн Хао. Похлопав себя по пузу, он заявил:

— Чего это ты так на меня уставился? Эй, я ведь отличный парень. Знаешь, что? В этот раз я не разгрызу ее с первого, а с третьего укуса.

Мэн Хао вздохнул и виновато сложил ладони в поклоне перед Толстяком. На самом деле ему очень не хотелось ставить Ли Фугуя в неудобное положение, но он просто не мог пройти мимо так удачно подвернувшегося повышения.

— Эй? Ну-ну, не смотри на меня так. Ладно, ладно. Я разгрызу ее с пятого укуса. С пятого. Что скажешь?

От этих слов Линь Хайлун помрачнел еще сильнее, как и собравшиеся мастера-алхимики. Чу Юйянь в ярости посмотрела на Толстяка, а потом на Мэн Хао. «Эх, Толстяк, — подумал Мэн Хао, — Старший Брат действительно не хочет тебя подставлять, но у меня нет другого выхода…» Он еще раз негромко покашлял, после чего достал алхимическую печь Кровавого Журавля и зафиксировал ее над огненным кристаллом.

Взгляды всех присутствующих внимательно следили за Мэн Хао. Сначала он до красна нагрел алхимическую печь, потом достал целебные травы. Некоторые он стимулировал, из других извлекал сок. Весь процесс переплавки занял около часа. Наконец Мэн Хао достал совершенно непримечательный серый порошок. При изготовлении пилюль не всегда требовались свежие ингредиенты. Некоторые целебные порошки по прошествии времени серели, также существовали ингредиенты, на вроде Листа Парящего Пепла, которые изначально были серого цвета. Именно благодаря этому серому порошку Мэн Хао был абсолютно уверен, что сможет переплавить неразрушимую для зубов Толстяка пилюлю. Это был совсем непростой порошок. Это был… порошок, оставшийся в результате взрыва во время линьки холодца. Часть его оболочки превратилась в порошок, его то Мэн Хао и использовал в качестве одного из ингредиентов для пилюли.

Оболочка холодца обладала просто невероятной прочностью. В прошлом Мэн Хао неоднократно ставил над ней эксперименты. Прошлое холодца было покрыто тайной, а сам он был практически неразрушимым существом. Мэн Хао не сомневался, что даже невероятные зубы Толстяка не справятся с оболочкой холодца. Однако его главным козырем в этом маленьком состязании был вовсе не порошок, а кое-что внутри самой пилюли… «Толстяк, прости меня…» — мысленно попросил он. Мэн Хао с блеском в глазах схватил вылетевшую из печи черную пилюлю. Алхимическая печь постепенно остывала.

Как не посмотри, пилюля размером с ноготь выглядела совершенно обычной. Но в ней содержались крупицы оболочки холодца. Порошок нельзя растворить, однако Мэн Хао удалось соединить его с ингредиентами целебной пилюли. Это в меньше походило на переплавку, а скорее на сплавку. У пилюли отсутствовал целебный аромат, а сама она по черноте соперничала с безлунной ночью. Мэн Хао с виноватым видом бросил ее Толстяку. Толстяк поймал ее и надменно сказал: