Честь Рима (ЛП)

— Месяц назад у меня здесь был виноторговец. Он пробовал свои силы в торговле с иценами. Ты знаешь, как их соплеменники любят наше вино, поэтому он думал, что у него есть хорошие шансы добиться успеха там, где другие потерпели неудачу. Он продал несколько кувшинов в первых двух поселениях, в которые он приехал, но после этого они охладели к нему. Отказались покупать другие вещи. Он пытался урезонить их, но они рассердились и прогнали его. Он говорит, что видел, как кто-то наблюдал за ним с окраины поселения, когда он отгонял свою повозку. Он считает, что это был друид.

— А откуда он мог знать? Я не припоминаю, чтобы видел в рядах легионов торговцев вином, когда мы сражались с этими ублюдками-друидами в первые годы вторжения. Мы им тогда неплохо вставили, а наместник, насколько я понял, собирается разобраться с тем, что от них осталось. Я очень сомневаюсь, что твой торговец узнал бы друида, если бы увидел его.

— Надеюсь, ты прав, центурион.

*******

На следующий день они отправились в путь, как только стало достаточно света, чтобы увидеть дорогу впереди, решив убедиться, что они достигнут места назначения задолго до заката. Температура снова опустилась достаточно низко, чтобы слякоть прошлых дней хрустела и трещала под железными ободами колес телеги, вздрагивая и скользя по унылому ландшафту. Мул покорно плелся вперед в упряжке, из его ноздрей вырывался пар. Макрон наклонился вперед на скамье для возницы, время от времени щелкая ивовым хлыстом по крупу мула, когда животное замедляло шаг. Рядом с ним сидела Петронелла, задумавшись. Что-то в ее выражении лица предостерегало Макрона от попыток завязать разговор. Поэтому он начал напевать себе под нос старую походную песню.

Наконец Петронелла откашлялась. — Я думаю, что мы совершили ошибку, приехав сюда.

— Колония на данный момент более безопасное место, чем Лондиниум.

— Я не это имела в виду, и ты это знаешь. Я не думаю, что нам стоило ехать в Британию. Здесь небезопасно. Мы в опасности.

— Я справлюсь с несколькими уличными головорезами и смогу защитить тебя.

— Если ты всерьез веришь в это, то ты дурак. Но ты не дурак, любовь моя. Так что перестань морочить мне голову. Я заслуживаю лучшего, чем это. Те люди в Лондиниуме не позволят тебе бросать им вызов. Даже тот факт, что ты ветеран с блестящими наградами и один из тех, кого выбрали для службы в преторианской гвардии, не спасет тебя, если банда Мальвиния или кто-то другой решит тебя прикончить. Нам следовало остаться в Риме или купить небольшую ферму где-нибудь поблизости.

— Но я вложил небольшое состояние в здешние дела, — возразил Макрон. — Что с ними станет, когда моя мать больше не сможет управлять делами? Таверна разорится без нас.

— Тогда продай все и вернемся в Рим. Твоя мать может поехать с нами.

— Почему? Мы хорошо зарабатываем и можем зарабатывать больше по мере роста Лондиниума. Мы были бы дураками, если бы отказались от такой возможности. В любом случае, как ты думаешь, насколько большую ферму мы могли себе позволить в Италии?

— Лучше быть живым и жить скромнее, чем мертвым дураком.

— Тьфу! — расстроенно прорычал Макрон.

— Дело не только в бандах Лондиниума, — продолжила Петронелла. — Мне не нравится, как туземцы смотрят на нас. У меня такое чувство, что они ударят нас в спину при первой же возможности. Ты слышал, что трактирщик сказал о племенах рядом с колонией. Они не хотят быть частью Рима.

— У них больше нет выбора, не так ли? Мы здесь, и мы остаемся. Рим не уступит завоеванные земли кучке вонючих варваров. Со временем они привыкнут к ситуации и примут нашу культуру.

— А если нет? Что тогда?

Макрон фыркнул. — Тогда им придется преподать урок, который они не так легко забудут.

Петронелла устало покачала головой. — Что, если они решат преподать Риму урок?

— Пусть попробуют. Это все, что я собираюсь сказать по этому поводу.

Макрону не понравилось направление разговора. В ее словах чувствовалась тревожная доля правды, и это бросало вызов его взгляду на мир. Он резко ударил мула хлыстом. — Пошевеливайся, долбанная праздная скотина! Такими темпами мы никогда не доберемся до колонии.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Свет начинал меркнуть, когда повозка въехала на невысокий холм, с которого открывался вид на колонию ветеранов Камулодунума. Макрон сразу же поразился разнице в масштабах между условной столицей провинции и процветающим городом Лондиниумом. Прошло пятнадцать лет с тех пор, как он в последний раз видел Камулодунум, вскоре после великой битвы, разыгравшейся в присутствии императора Клавдия. Вражеская столица была взята, и Каратак бежал на запад с тем, что осталось от его армии.