Честь рыцаря

– Если вы не планируете снова засадить меня куда-нибудь, я, пожалуй, лягу в кровать, так что не буду надевать одежду, в которой не нуждаюсь. Но теперь я прикрыт. И внимательно вас слушаю.

Она повернулась к нему, и ей пришлось облизнуть ставшие вдруг сухими губы. Он лежал на спине среди подушек, горкой наваленных в изголовье. Верхняя часть – его тела оставалась открытой взгляду и бугрилась мышцами, уходящими ниже. Бедра укрывала лишь одна простыня, и выпуклость между ними безошибочно указывала на его состояние.

Она не сразу вспомнила, что хотела сказать.

В его ухмылке сквозило мужское торжество.

– Диана?

Она снова взглянула ему в лицо. Разве можно так волноваться? Он играет с ней в кошки-мышки, старается запугать. Он враг, подумала она и почувствовала, как к ней возвращается спокойствие. Она сможет осуществить задуманное.

Что бы ни отразилось на ее лице, Баннастер понял, что она пришла явно не за тем, чтобы отдаться ему. Он перестал улыбаться, вздохнул и упавшим голосом спросил:

– Чего вы хотите, Диана?

– Я устала играть в ваши игры, гадать, что вы собираетесь делать.

Он поднял бровь.

– Я был предельно откровенен относительно моих намерений.

Она вытаращила глаза.

– Меня интересуют не намерения. Вы мужчина, следовательно, от вас нельзя ждать ничего хорошего.

– Вы мне льстите.

– Вы ничего не предпринимаете, только дразните меня. Не играйте со мной больше, наберитесь смелости и расскажите о своих планах.

Он подпер голову согнутой в локте рукой, и она попыталась отвести глаза от длинной линии мышц, бегущей от локтя к ребрам.

– Так вы сомневаетесь в моей смелости? – задумчиво произнес он. – Интересной же тактики вы придерживаетесь, если начинаете с подобных обвинений.

Она подбоченилась.

– Баннастер, просто скажите, собираетесь ли вы выдавать меня? Я больше не могу жить в таком напряжении. Мне нужно знать, что делать дальше.

– Вы предполагаете бежать? Спрятаться? Она покачала головой:

– Не смогу при всем– желании. Мне некуда идти. – Понизив голос, она добавила: – Но мне нужно придумать, как реагировать на гнев брата.

– А не Сесили? Ей тоже могут не понравиться ваши уловки. Вы ведь делали все, чтобы не подпустить меня к ней, разве не так?

Ей не понравился его изучающий взгляд, словно он подозревал нечто большее.

Она быстро кивнула, соглашаясь:

– Да. Она не хочет понять, что я защищаю ее. Выражение его лица переменилось, теперь он выглядел удивленным.

– Я уже сообщил вам о своих планах – или вы не верите мне? Я не собираюсь никому рассказывать о том, как вы поступили со мной, если, конечно, вы не дадите мне повода к этому.

Сбитая с толку, она выкрикнула:

– Я вас не понимаю! Разве вы не собираетесь мстить мне?

Он поднялся на ноги, позволив простыне упасть. Его нагота была прекрасной, внушающей трепет – и возбуждающей, когда он подошел к ней.

– Хотел, но решил, что мне не доставит удовольствия бросать женщину в подземелье. Лучше я потрачу свою энергию на нечто гораздо более стоящее.

Она не понимала его. Он наступал, пока она не оказалась припертой к двери, а потом вплотную надвинулся на нее. Его твердый орган тяжело угнездился у ее живота, отчего она задрожала от незнакомого раньше желания.

Склонившись к ней, он шепнул:

– Я собираюсь соблазнить вас, сделать своей любовницей, чтобы вы многое познали в моей постели.

– Это и есть наказание? – в замешательстве спросила она.

Но по его торжествующему виду она поняла, что сказала не то.

Он удовлетворенно произнес:

– Я понял, что мое прикосновение, по крайней мере, не показалось вам неприятным. Это нетрудно было уяснить по вашей мимолетной реакции.

Она дернулась, когда его рука легла на ее грудь. Он слегка помял ее, и у Дианы вырвался стон, она почувствовала, как ее тело и даже ее воля ослабели.

Диану била дрожь, и Том почувствовал удовлетворение, видя, что она почти готова уступить. Ее грудь под его рукой была теплой и мягкой. Он наблюдал за ее лицом, двумя пальцами трогая сосок, пока он не сделался твердым. Он еще помнил вкус ее губ, приятный аромат ее кожи. А когда он заглянул в ее глаза, то увидел в них смущение, тревогу… и страсть.

Ее ресницы трепетали, то пряча, то открывая глубины мерцающих серых глаз. Взять ее сейчас? Достаточно ли будет его заявления о намерениях, чтобы она отдалась ему?

Свободной рукой он начал собирать юбку на ее бедрах. Она с силой оттолкнула его, и он сделал шаг назад. Она нащупала позади себя задвижку, отворила дверь и сбежала.

Издав звук, наполовину похожий на смех, наполовину – на стон, Том уперся ладонями в дверь и закрыл глаза, приходя в себя. В общем-то он не собирался соблазнить ее этой ночью, но не сожалел, что открыл ей часть правды. В его намерения не входило открывать миру отношения, которые их связывали, будь то его заточение или флирт. Могло бы возникнуть много вопросов, на которые он вовсе не желал отвечать.

Ему и так хватало дурной славы.