Честь семьи Лоренцони

Надо собственными глазами взглянуть на ограду, чтобы оценить, насколько трудно через нее перелезть; посмотреть, была ли иная возможность положить камень между створками ворот. Неплохо бы также связаться с отделением полиции в Беллуно, чтобы выяснить, не случалось ли за последнее время аналогичных преступлений в их округе. Брунетти всегда был убежден, что округ Беллуно – самый спокойный в Северной Италии, но возможно, он ошибался, рисуя себе Италию давно минувших дней. Теперь, по истечении двух лет, Лоренцони наверняка смогут сказать, удалось ли им тогда собрать необходимую сумму, чтобы заплатить выкуп. Но если бы даже и удалось, как они бы это сделали? И когда?

Опыт, приобретенный за годы работы в полиции, предостерегал его от поспешных выводов: ни в коем случае не признавать человека умершим до тех пор, пока не будет собрано достаточное количество неопровержимых доказательств. Тот же опыт подсказывал ему сейчас, что в данной ситуации доказательства излишни. Вполне хватит и его собственной интуиции.

Его мысли вдруг переметнулись к сегодняшнему разговору с графом Орацио. С каким упорством он отказывался признавать иную точку зрения, саму возможность ее существования! А ведь раньше, бывало, Паола не раз говорила ему, что чувствует себя старой, что лучшие годы позади, но Брунетти как-то всегда удавалось отвлечь ее от мрачных мыслей. Он имел весьма смутное представление о том, что такое менопауза; само это слово вгоняло его в краску. Но может так статься, что причина именно в этом? Все эти внезапные вспышки гнева? Приступы волчьего аппетита? Дурное настроение?

Он понимал, что в глубине души надеется, что все дело в физиологии, в необратимых процессах, которые ему не подвластны, а это значит, что с него разом снимается вся ответственность, потому что он не в состоянии что-либо изменить. Он вспомнил, как однажды, будучи школьником, готовился к исповеди и священник давал ему наставления, что нужно прежде испытать свою совесть. Существует два вида греха, говорил священник: когда грешишь делом и когда грешишь попустительством. В то время Брунетти никак не мог взять в толк, в чем же разница между этими двумя видами греха; и спустя долгие годы, будучи уже немолодым человеком, он так и не смог разгадать этой загадки; напротив, теперь она казалась ему еще более непонятной.

Он вдруг представил, как было бы здорово подарить Паоле букет цветов, пригласить ее в ресторан, расспросить о работе. И в то же время он сознавал, как нелепо все это будет выглядеть, какую мучительную неловкость он будет испытывать. О, если бы он имел хоть малейшее представление о причине ее страданий, то хотя бы смог начать искать выход из создавшейся ситуации.

Что ж, по крайней мере дома она была такой, как всегда: можно было заранее предугадать, что вызовет у нее очередную вспышку гнева. Тогда остается работа: за долгие годы он уже привык к тому, что она постоянно ввязывалась в конфликты. Ее раздражало буквально все – и интеллектуальный уровень учащихся, и университетские порядки, казавшиеся ей двусмысленными и фарисейскими, и отношения между коллегами, а последнее время она даже находила какое-то мрачное удовольствие в том, чтобы ввязаться в очередную битву.

Он вдруг подумал: а сам-то он счастлив? И был весьма удивлен, осознав, что ни разу в жизни по-настоящему об этом не задумывался. Он был влюблен в свою жену, гордился успехами детей, с головой уходил в работу; если это нельзя назвать счастьем, то в чем тогда смысл жизни? Что может быть выше этого? И что толку в бесплодных размышлениях о том, счастлив ты или нет? По роду службы ему чуть ли не каждый день приходилось сталкиваться с людьми, которые искренне верили в то, что, только преступив закон – будь то кража, подлог, вымогательство, убийство или даже похищение с целью получения выкупа, – можно обрести счастье, этот магический эликсир, который раз и навсегда излечит их исстрадавшиеся души. Но выходило так, что, наблюдая за последствиями, к которым приводили подобного рода убеждения, Брунетти понимал, что таким путем можно прийти лишь к полному крушению иллюзий, потеряв даже крохи того, что имел, подчас и не замечая этого.